Жизнь быт культура евреев. Ностальгия из еврейского быта

Как и любой народ, еврейский народ имеет свои традиции и обычаи. Израиль - удивительная страна, где проживают народы разных стран мира и национальностей и где традиции еврейского народа тесно переплелись с традициями, переселившимися в Израиль представителями других национальностей. Именно из-за смешения рас и менталитетов, евреи стараются жить четко выполняя обычаи и традиции своего народа.

Праздники у евреев

В Израиле отмечают обычаи и традиции, которые присущи только еврейскому народу.

Самые известные еврейские традиции.

1. Песах - еврейская пасха, когда вместо традиционных для православных куличей, евреи пекут пресные плоские лепешки (мацу).
2. Ханука, которую празднуют в ноябре-декабре. В этот праздник зажигают специальные свечи, которые устанавливают в девятисвечные подсвечники (хануки или минори).
3. В праздник Пурим, который отмечают в феврале все стараются заняться благотворительностью и устраивают щедрое угощение с обязательными для праздничного стола пирожками с маком и крепким алкоголем..
4. Йом-Кипур - самый святой для евреев праздник, когда они 25 часов постятся и молятся, не моясь и не обувая обувь из натуральной кожи. Это день называется «Днем искупления» и завершается он протяжным звуком из рога барана.

Это один из наиболее древних еврейских обрядов. Еще совсем недавно свадьба происходила с помощью свахи, которая по просьбе родителей подыскивала и соединяла подходящие кандидатуры женихов и невест. Сегодня услугами свахи пользуются только члены ультаортодоксальной общины.

Предсвадебные хлопоты и обычаи

Сегодня уже не важно, каким образом образовалась парочка, важно, чтобы потенциальный жених просил руки невесты у ее отца. О серьезности своих намерений жених должен подтвердить солидным выкупом, который он дает за невесту. Предшествует свадебной церемонии помолвка (тенаим), на которой разбивают тарелку, что означает развалины разрушенных храмов в святом Иерусалиме. Эта традиция призывает всех помнить о страданиях и потерях еврейского народа. Разбивают тарелку и на церемонии бракосочетания.

Время проведения еврейской свадьбы

Праздновать свадьбу можно в любой день, кроме дня шаббата, который начинается с вечера пятницы и заканчивается вечером в субботу. Не проводят свадьбы и в дни еврейских праздников.

Какое время считается самым благоприятным для еврейских свадеб?

Самым неблагоприятным временем для проведения свадьбы считается время между Песах и Шавуотом. В этот период был самым трудным в жизни древних евреев, поэтому в эти дни не проводят никаких увеселительных мероприятий.

Современная еврейская молодежь не придерживается этой традиции, которую продолжают чтить ортодоксальные евреи.

Сама свадебная церемония начинается за неделю до назначенного дня и считается самым восхитительным временем для жениха и невесты.

Для жениха организовывают вечеринку (уфруф), когда жених должен отправиться в синагогу на молитву. После молебна жених оповещает своих родных и друзей о предстоящей свадьбе, а они осыпают жениха сладостями и конфетами и предлагают выпить вино.

Для невесты совершается обряд другой церемонии. Невесту отводят в специальный бассейн (микву), где она проходит обряд духовного очищения, по условия которого она должна вступить в семейную жизнь духовно и телесно очищенной. Для этого невеста должна снять с себя все украшения, снять лак с ногтей, обнажиться и вступить в воду произнося молитву очищения. Обряд проходит под бдительным надзором старших женщин, которые следят за правильностью выполнения обряда.

Совет

Согласно древнееврейской традиции жених и невеста не должны видеться перед свадьбой, но сегодня еврейская молодежь в своем большинстве этим запретом пренебрегают. Если вы хотите сделать настоящую еврейскую свадьбу, помните об этом.

Муж и жена

Жениха и невесту женят под специальным балдахином (хупой) - это еще одна древняя свадебная традиция. Обычно брачную церемонию проводят в синагоге, но строгих правил на этот счет нет. Церемония бракосочетания открывается подписанием женихом и невестой кетубы - своеобразным брачным еврейским контрактом, в которой отдельным пунктом (гетом) прописано право мужа давать жене развод, если она попросит его о нем. Если пара распадется, то мужчина не имеет право оспаривать этот гет. По обычаям еврейского народа, если женщине не дали гет, то она не имеет право вступать в повторный брак. Евреи очень трепетно относятся к семье, поэтому среди евреев очень редки разводы.

Фотожурналист Яков Науми, который делает снимки разных необычных ритуалов ортодоксальных евреев, вырос в израильском городе Бней-Брак и учился в иешиве. В юные годы он, как и многие его друзья и родные, лично наблюдал или даже участвовал в странных для непосвященного человека, но вполне понятных и привычных для иудея церемониях. Сегодня он, выходец из ультраортодоксальной семьи, знакомит с ними весь мир.

Традиция лежать в открытой могиле

Для представителей западной культуры лежание в открытой могиле может показаться как минимум странным. Но для ультраортодоксов это вполне нормально, даже полезно - они верят, что это может продлить жизнь. Науми сфотографировал мужчину, который в белом комбинезоне возлежит в могиле, из которой только что подняли покойника.

Танец «Мицва» на еврейской свадьбе

Ультраортодоксальный раввин танцует «Мицву» на свадьбе своей внучки в Бней-Браке. Ему нельзя прикасаться к невесте.

Еще один пример танца на еврейской свадьбе

Тора запрещает мужчине прикасаться к женщине, если он не является ее мужем.

Церемония «тиш»

В ходе церемонии под названием «тиш» иудеи празднуют спасение своего народа от уничтожения в древней Персии.

Часть обряда Капарот

Еврейка ведет курицу на веревке. Потом она три раза прокрутит птицу над головой, чтобы передать ей свои грехи за последний год.

На Flash90.com Яков Науми пишет:

Со временем я научился смотреть на все это другими глазами - глазами человека, которому эти традиции и ритуалы в новинку. Если взглянуть с этой стороны, то даже самые простые церемонии выглядят странновато.

Я родился и вырос в общине харедим, благодаря чему мне легко понимать и соблюдать хасидские правила внешнего вида и поведения. Со временем мне стало ясно, что, когда представители западной культуры сталкивается с харедим, последние кажутся первым очень странными.

Несмотря на то, что Науми сам принадлежит к ультраортодоксальному течению иудаизма, некоторые ритуалы и церемонии он наблюдал впервые, когда стажировался в качестве фотожурналиста в газете Behadrey Haredim.

Так ортодоксы проявляют свой протест

Сотни ортодоксальных евреев образуют змейку, танцуя в Иерусалиме в знак протеста против указа правительства сделать военную службу обязательной для харедим.

Ритуал выкупа первенца у коэна

Десятки рук тянутся к новорожденному ребенку во время ритуала «пидьён хабен» - выкупа первенца у коэна - в Бней-Браке.

Иудеи выполняют обряд Ташлих, сбрасывая в воду остатки еды, чтобы избавиться от грехов.

«Выкуп первородного осла»

Эта церемония называется «Выкуп первородного осла» - осленка и ягненка украшают попонами, расшитыми жемчугом.

Ортодоксальные евреи

Тысячи ортодоксальных евреев собрались на похоронах раби Йосефа Шалома Эляшива в Иерусалиме.

Тысячи евреев прощаются со своим ребе

На церемонию свадьбы раби Шалома Рокаха и Ханы Батья Пенер пришли десятки тысяч ортодоксальных евреев.

Свадьба раби Шалома Рокаха собрала тысячи ортодоксов

Иудеи сжигают флаг Израиля на праздник Лаг ба-Омер, который отмечается в память о смерти раввина Шимона Бар Йохая во II в. н.э.

Сжигание флага Израиля ортодоксами

Делая эти снимки, я не ставил своей целью представить харедим какими-то странными, наоборот - мне хотелось показать, что в этих ритуалах есть свой смысл.

Говорит Науми.

Ветви четырех видов растений - пальмы, этрога (разновидность цитрусовых), мирта и ивы - используют в особом ритуале на праздник Хоша"на Рабба.

Поднятие 4-х растений

Дети ортодоксальных евреев из хасидской династии Надворненская на церемонии получения своей первой Торы.

Дети ортодоксальных евреев

Малыш стоит на подмостках, на которых расположились ортодоксальные евреи, пришедшие на свадьбу Ханайи Йом Тов Липы, правнука раввина Вижницкой династии хасидов, в городе Бней-Брак.

Еврейский малыш на большой свадьбе

Ортодоксальные евреи собрались на свадьбу Ханайи Йом Тов Липы, правнука раввина Вижницкой династии хасидов, в городе Бней-Брак.

Ортодоксальные евреи

Ультраортодоксы следуют древним заповедям Торы и жнут пшеницу серпами на поле возле города Модиин в центральной части Израиля. Они будут хранить зерно почти год, а потом сделают из него муку, из которой будут печь бездрожжевой хлеб - мацу - на Песах.

Сбор пшеницы для мацы

Один ультраортодокс из леловских хасидов во время церемонии бичевания - малкот - символично бьет другого кожаным ремнем за совершенные грехи. Дело происходит в синагоге города Бейт-Шемеш.

Обряд малкот

Женщины из ультраортодоксальной общины идут по улицам квартала Меа Шеарим, покрытые одеждой с ног до головы в знак скромности.

Ортодоксальные женщины

Науми говорит, что если его фотографии заставили кого-то отвлечься от повседневных забот и задуматься над тем, что изображено на снимках, то его миссию можно считать выполненной.

Лазарь Фрейдгейм

Ностальгия
(Из еврейского быта)

Говорят, все мы, российские евреи, из еврейского местечка вышли. Путь этот кто с победой и праздником сравнивает, кто с Голгофой, а кто - просто жизнью называет. Пока живы евреи, существуют и местечки. Где в душе, а где и наяву. Большой город – Москва, например, - это тоже местечко. Только как посмотреть. Когда-то первый советский культурный министр (а если вам больше нравится, пожалуйста, называйте по формальному: первый нарком культуры) Луначарский сказал, чтобы чувствовать себя культурным человеком, нужно иметь три диплома: свой диплом, диплом отца и диплом деда. В действительности, и в культуре и в обычаях изменения происходят медленно. Может, так рассуждая, можно и сказать, что жить в городе можно долго, а из местечка еврейского, где-нибудь вблизи Егупеца расположенного, еще не выехать. Я родился в Москве, а вот родители мои, из мещан родом – сословие такое в царской России было, сюда из черты еврейской оседлости только совсем взрослыми приехали. По этому счету, может, только детишки моего сына смогут бравировать званием полного горожанина, а о еврейском местечке не вспоминать. Да тоже есть у меня сомнение, может у них самих вот этого «диплома» уже не будет, и счет заново надо будет начинать. А может все это совсем иначе в нас устроено. Именно потому, что культура прошлых поколений в нас живая живет, можем мы о еврейском быте и о местечке с добрым теплом вспоминать, не бояться мещанства, социализмом проклятого. Жизнь в городе уже далека от местечковой, но отдельные мгновения общения и быта с той средой тепло ассоциируются. К высотам можно тянуться, а от быта и семейного уюта не отказываться при этом.

Думаю, что не раскрою особого секрета, если скажу, что была в старой еврейской среде такая традиция дарить родственникам и друзьям к праздникам изделия из серебра. Красиво, долговечно, да и по старым временам не слишком дорого. В еврейских семьях многие годы напоминали о старой жизни субботние бокалы для вина, вставлявшиеся друг в друга, как позже появившиеся русские матрешки. Когда к началу ХХ века серебро стало заметно дороже, приспособились фабриканты изготавливать из серебра только ручки изделий. А уж когда в советское время и серебро продолжало дорожать и зарплата скудела, стали родственники вместо наборов отдельные предметы дарить, то ложечку на первый зубок, то подстаканник к юбилею… А то и совсем ненакладный путь стали находить: из старых запасов что-нибудь к случаю подбирать.

Да случаи бывали разные. Порой из этих запасов приходилось продавать что-либо, чтобы бреши в послевоенном семейном бюджете заштуковать. Так решила как-то мама несколько вещей серебряных продать. Не помню точно, то ли зимнее пальто мамино уж никак нельзя было на третью сторону за 20 лет перелицовывать, то ли нам с братом необходимо было какую-то одежку справить. Продать тогда серебряные изделия можно было только через пункты скупки с очень низкой ценой по весу серебра. Два больших субботних подсвечника и сейчас стоят перед глазами. Мы с братом тщательно чистили их перед продажей (до сих пор не могу понять, зачем это было нужно – чистить, не продавать). В хороших ситуациях из этих старых запасов можно было для подарка что-либо подобрать. По моему разумению, в качестве подарков это даже дороже для памяти, чем новое покупать. Случилась подобная ситуация в преддверье моей женитьбы, о чем узнал я только после свадьбы. Нравился матери моей невесты ее жених, я то есть. Хотела она его чем-либо необычным порадовать. Вспомнила она, что в сундуке еще с молодости ее мамы лежит набор для сервировки стола предметов на дюжину в коробке потертой. Сундук переворошила, коробочку, веревочкой перевязанную, нашла, слегка зубным порошком серебро почистила и, довольная, дочке показала. А Клара, Хайка по-еврейски, дочка ее, она ж невеста моя, в слезы. «С ума что ли, - говорит, - сошла. Мещанство это! Это никому не нужно! Сбежит он (это обо мне-то) от меня». Не стала мама расстраивать дочь уговорами. Отложила коробочку в сторонку. Дождалась очередной уютной беседы с женихом-гостем, мной то есть, и поделилась своим желанием по поводу подарка, не единственного впрочем. Нет, не сбежал я из-за этого. Много лет эти милые предметы использовались на нашем столе, радуя глаз. А почти через сорок лет бдительная советская таможня сочла их столь важной принадлежностью социалистического строя, что не разрешила их взять с собой при отъезде из страны. Так и ждут они в Москве уже 15 лет, дожидаясь времени воссоединения с праздничным семейным столом.

Совсем недавно из Москвы мне в подарок привезли фотографию первого десятилетия ХХ века с портретом молодой гимназистки – моей мамы. На обороте сентиментальная дарственная надпись, адресованная ее подруге Гите. Фотография сделана была в Малороссии - в Могилеве, входившем в черту оседлости евреев, где девочки учились в гимназии. В 20 годы благодаря оттепели 1917 года, отменившей черту оседлости, они обе оказались в Москве. Если вам показалось, что подходящее время для такой оттепели в 1917 году было в послеоктябрьские дни, то вы ошиблись. Оттепель, естественно, принес февраль 1917 года с отменой всех уложений, ограничивавших в царской России районы проживания евреев. Жизнь подруг пошла по-разному, но у них сохранилась милая традиция подарков к праздникам. У Гиты так и не сложилась семейная жизнь, она всю жизнь жила одна в маленькой комнате большой коммунальной квартиры. Обычно она приезжала к маме в канун Пурима и привозила традиционные домашние гоминташ и хворост. Так как выкроить время для готовки на коммунальной кухне было непросто, то Гита обычно пекла все загодя и хранила приготовленное до подходящего случая в единственном в ее комнате шкафу. Поэтому авторство угощений всегда можно было установить по неизменно присутствовавшему нафталинному запаху. Это так въелось в быт, что через много лет мой сын, попадая к бабушке вскоре после соответствующего еврейского праздника, говорил: «А это Гитины пирожки с нафталином». Это стало также стабильно, как единственный шкаф и коммунальная квартира.

Однажды в преддверье очередной годовщины нашей свадьбы позвонила мама, она же свекровь, и спросила, не будем ли мы против, если она подарит нам к этому дню серебряные столовые вилки. Затруднять пожилых людей заботами о подарке не хотелось, по-американски дарить деньги было не принято. Согласие было дано. Я не напрасно рассказал перед этим о старой маминой подруге Гите, ее шкафе и коммунальной квартире. Так вот, эта Гита на старости лет стала бояться, что недолюбливавшие ее соседи в какой-либо не очень прекрасный день в ее отсутствие залезут в ее универсального назначения шкаф, и извлекут оттуда без ее ведома лежащие там с начала века серебряные вилки. Она решила их продать, за деньгами же легче уследить в коммунальной квартире. Отнесла она их в скупку и узнала их тамошнюю цену. Но оставлять их там ей стало жалко, и она предложила их за эту цену Хасе. Так эти вилки попали в наш дом. Время было серое, квартиры маленькие, столы скромные, тарелки и сервировка компактные, чтобы гостей побольше одновременно за стол посадить можно было. Вилки же оказались не просто большими, они были очень большими, мастодонтами. Год за годом лежали эти массивные вилки без дела. Как говаривал когда-то фридмановский герой Мендель Маранц, «чемодан без ручки, тяжело нести и жалко бросить».

Пришла однажды жене идея утилизации залежавшихся вилок: выменять их на новые. Если их продавать, то на вырученные деньги даже и вилок для лимона не купишь. Решила она сделать «гешефт», бизнес то есть. Предложила на работе подруге, которая слыла знатоком старого серебра, эти гигантские столовые вилки в обмен на новые десертные: одна на одну. Таллиннские с елочкой на ручке тогда стали в моде. Подруга подержала эти вилки пару дней у себя и вернула: не пойдет. Вновь они осели на дне ящика буфета.

Времена меняются. Появился в Москве первый ювелирный комиссионный магазин, прямо у выхода метро «Университет». Там выплата сдатчику вещи определялась согласованной продажной ценой с вычетом комиссионного процента. Больше выходило, чем в скупке. Решил и я поучаствовать в этом деле. Взял я приросшие к буфету забытые шесть вилок и без конкретных планов, имея в голове принцип обмена баш на баш, поехал на разведку. Вход в магазин со стороны двора для сдатчиков вещей не внушал доверия. Тесная коморка ожидания - тоже. Все отделение оценки и сдачи вещей на продажу было больше похоже на захламленный коридор, чем на торговый зал. Сдатчик садился на стул к застекленному окошку, с другой стороны которого размещалась без особых излишеств свободного пространства приемщица. Я вытащил из дипломата сверток с вилками. (Дипломат, знаете, - такой универсальный тип мужской авоськи, куда могли вместиться шесть бутылок вина или пива, или два пакета картошки. Всех вариантов заполнения этого переносного уникума перечислить невозможно.) Приемщица строго попросила предъявить паспорт, – куда уж без него в магазине в то наше демократическое предкоммунистическое время. Холодно взяла сверток и, развернув его, с несколько большим интересом положила вилки на весы. «720 грамм по 50 копеек за грамм. Будете сдавать?» – на одном дыхании произнесла приемщица. Я почувствовал себя придавленным к стулу. В магазине стоимость шести новых серебряных вилок составляла примерно 35 рублей, - эта сумма и была у меня в голове. Ошарашенный вариантами пересчета я смотрел вдоль стеклянной загородки, от неожиданности не проявляя никакой реакции. Заинтересованность стала проявлять приемщица: «Это хорошая цена, Вы не сомневайтесь!» Да у меня в тот момент никаких сомнений и не было. Женщина стала выписывать квитанции, а вилки положила на стол за своей спиной. Другая приемщица, проходя мимо, протянула руку к вилкам и что-то тихо спросила. «Мои!» – резко ответила моя визави. Вилки оказались проданными в тот же день, по-видимому, не дойдя до прилавка магазина.

Через несколько дней я уезжал в командировку в Донецк. В Москве был очередной период дефицита на серебро и ювелирные украшения, вероятно, в ожидании нового повышения цен на эти товары не первой необходимости, роскоши – как значилось в официальных сообщениях. Я решил воспользоваться этой поездкой для покупки серебра на вырученные деньги и завершения, таким образом, обмена старых вилок на новое столовое серебро. В Донецке дефицита столового серебра не было. В столице угольщиков Донбасса основное население находило более ходовой товар для траты денег. В субботу я вернулся домой. Дипломат с покупками был не легче, чем с двумя пакетами картошки. Я положил его на угол письменного стола и скороговоркой сказал жене, что, наконец, реализовал ее идею по замене старых вилок. При этом я вытащил шесть вилок и передал жене. Она, обрадовавшись, лизнула меня в щеку и стала что-то говорить по поводу ценности ее идеи обмена. Я вытащил следующие шесть вилок… Затем на столе появились столовые и чайные ложки, столовые ножи и ножи-вилки для сыра, большая разливная ложка и салатные ложки разных размеров с вырезами и без них, двурогие вилки для колбасы и мяса и вилки с перепонкой для шпротов, ковшики для соусов и приправ и лопатки для масла, лопатки для пирога и совки для сахара, вилки для торта и ложки для варенья, вилки для лимона и кофейные ложечки… Процедура была обставлена на уровне праздничного салюта, а жена сидела с вытаращенными глазами и причитала: «Молодец Зайцева (то есть, сотрудница, «специалистка» по серебру), не взяла вилок Молодец Зайцева, не взяла вилок», пока весь стол не покрылся серебряными безделушками. Оглядев весь запас, жена родила следующую ценную мысль: это будет подарок на свадьбу сына. Почти так это и стало еще через много-много лет. Бывают же и успешные дела у потомков касриловских героев – «За один рубль - сто рублей»! А в тот момент я подумал: «Сколько в действительности должны были стоить шесть Гитиных вилок в руках не лоха (не про нас будь сказано)?» (В особенности мне странно все это представить сейчас, когда я более-менее правильно знаю цены старых серебряных изделий хороших российских фирм и при этом даже не знаю клейм на тех вилках). Но этот риторический вопрос звучал так же, как «Сколько стоит этот пароход?» в незабываемых «Искателях счастья».

В днях нашей жизни у каждого из нас есть предпочтительные события, праздники. Для кого-то это посидеть с друзьями, для кого-то встретиться или поговорить хотя бы по телефону с милым человеком, для кого-то выбраться на концерт… Особое настроение создает праздник как «красный» день календаря. Для меня таким несущим магическое ощущение зависимости от судьбы, доброго Бога, всегда был Новый год. Новогоднее зимнее застолье с шампанским традиционно загадочно завлекательно. Что год грядущий нам готовит? Но как-то много лет тому назад нас увлек дух еврейского нового года Rosh ha-Shanah, или как называют его на жаргоне «литваки» - Рошашана. Это время врезалось мне в память, и я много раз собирался написать о впечатлениях той сухумской осени, когда тепло отношений в компании удачно дополняло обстановку желанного отдыха. Только сейчас пенсионное безделье и податливый капризам хозяина компьютер позволили мне попытаться рассказать об этом. Когда я уже пишу этот рассказ, я еще точно не представляю, будет ли он о нашей московской компании, еврейском новом годе в доме сухумского раввина, о мелких причудах и радостях еврейского быта или обо всем понемногу.

В тот год из московской осени и слякотных ожиданий мы вырвались в отпуск в нежный бархат сентябрьского Сухуми. Еще в Москве на Казанском вокзале, в ожидании запаздывающей посадки, мы встретили Пинхаса, нашего старого знакомого, едущего по нашему же маршруту. Сентябрь-октябрь – пора еврейских новогодних праздников, от которых в московской жизни мы были обычно в отдалении. Знали понаслышке, поздравляли не многих следующих библейским канонам друзей, но не более. (Примерно так, как сейчас многие из нас воспринимают американские праздники). Пинхас был из другого круга, его выбор времени отпуска определялся не бархатным сезоном на Кавказе, а возможностью провести еврейские праздники вне сутолочных ограничений московской жизни, в кругу, как оказалось, близких ему глубоко верующих людей.

В предновогодний день, сократив традиционно капитальную по времени пляжную программу, мы договорились к началу службы встретиться в сухумской синагоге. Это было небольшое деревянное сооружение, мало похожее на многие синагоги Лос-Анджелеса или Сан-Диего. Была приподнято праздничная обстановка, а когда закончилась служба, на последних скамьях синагоги собралась молодежь, чтобы со стаканами водки в руке традиционными тостами завершить этот этап и подготовиться к праздничному вечернему застолью. Милая, непринужденная компания. К нам подошел раввин, выглядевший несколько старше нас, и пригласил Пинхаса, хорошо ему знакомого, и нас разделить праздничную трапезу в его доме. У меня возникли некоторые опасения, насколько мы, далекие от традиций, впишемся в такую среду. Вскоре (правда, после непростых для некоторых испытаний) я понял, что эти опасения были совершенно напрасны.

За длинным столом расположились все участники празднества. Ермолки и кипы на головах мужчин были, пожалуй, единственной особенностью обстановки. Хозяин представил всем собравшихся за столом их еврейскими именами. Мы с женой на этот вечер стали Лейзером и Хайкой. Каждый из мужчин поочередно скороговоркой прочел молитву «Борух Ато Адэй-ной Элэй-хейну Мэлэх Хоэйлом Ашер Кидшону Бемицвэйсов Вецивону Лехадлик Нэр Шел Йойм Хазикорэйн!..» Тем, кто спотыкался в тексте, хозяин подсказывал следующие слова. Практически для всех это была естественная и совершенно не обременительная процедура. Да, почти для всех. Но не для меня… Когда подошла моя очередь, какой-то ступор охватил меня. Я встал, смиренно склонил голову и … не мог вспомнить ни одной фразы из только что неоднократно повторенной молитвы. Я не мог выдавить из себя ни одного слова. Ребе, как и другим, в помощь напомнил первые слова: «Борух Ато Адэй-ной»… Я попытался повторить. В жизни я всегда плохо все делал с чужого голоса. Язык не повиновался. В памяти сомнительно задержались только два звука. Пряча глаза, я попытался этими двумя слогами закрыть предложенную фразу:
-Борах…, - произнес я.
-Борух Ато Адэй-ной, - спокойно повторил хозяин.
-Борух Атаа, - смог только откликнуться я.
- Адэй-ной, - входя в мое положение, отрывисто добавил ребе.
С второго-третьего раза я одолел «Адэй-ной». Но когда надо было произнести «Элэй-хейну», это оказалось выше моих сил. Хором и в одиночку мне подсказывали звучание этого слова. Сидящая справа Хайка готова была прочесть без запинки всю молитву, придя мне на помощь, но женщине за столом не положено этого делать. Голос не повиновался мне. Я успешно сдал в жизни много экзаменов, но тут я чувствовал, пришла погибель моя. Такого бессилия мне не приходилось испытывать ни до, ни после этого. Казалось, нет более тяжелого испытания, чем «Элэй-хейну». Но все в жизни как-то кончается. Это истязание тоже, но я даже не помню, как я преодолел остальную часть молитвы. Добрые отношения всех участников сгладили этот эпизод. Традиционный тост: «В будущем году в Иерусалиме» (сегодня мне не страшно даже привести его в соответствии с ивритским звучанием: «Ле-шана ха-баа бИерушалим ха-бнуя»), звучал для нас без особого подтекста. Тогда еще нам казалось, что наша советская жизнь предрешена на веки веков. А Пинхас следующий новый год встречал уже в Израиле.

Еврейские, народные и синагогальные, мотивы перемежались с рассказами из еврейской жизни. Некоторые из историй, которые вы читаете сейчас, тоже были рассказаны там. Время текло незаметно. Компания то разделялась на группы, то вновь объединялась за столом. Звучали тосты, и после каждого звучало «Ло мир але ин эйнем»:
Ло мир алэ инэйнем, инейнем
Йонтов мэкабл понем зайн,
Йонтов мэкабл понем зайн.
Ло мир алэ инейнем, ло мир алэ инейнем
Немен а бисэлэ вайн.

В нашей американской жизни самой распространенной застольной песней стала
«Happy birthday to you”. Традиционно она звучит в наиболее торжественный момент выноса именинного торта. Хорошая, добрая традиция, но почему-то она почти нацело вытеснила в нашей еврейской среде теплую еврейскую мелодию «Ло мир але…», так легко приспосабливаемую к любому виду торжества и объединяющую всех участников застолья.

Наперебой продолжали звучать тосты, все дружно пели общие слова «Ло мир але…», а Хайка солировала в добавлениях, славящих очередного участника: «Ребе мэкабл понем зайн», «Пинхас, который в следующем году пришлет нам привет из Иерусалима, мэкабл понем зайн». Эти вставки вместо традиционных двух-трех слов порой неожиданно становились короткой шуточной новеллой, охотно поддерживаемой всеми гостями:
«Лейзер мэкабл понем зайн,
Лейзер, который в первый раз прочел молитву «Борух Ато» и при этом справился даже с «Элэй-хейну», мекабл поним зайн».

Для меня по-прежнему настоящим Новым годом является декабрьско-январская эстафета, но когда всеми владеет замечательное единство «Ло мир але инейнем», когда так естественно звучит «Лехаим», кажется, что ничего не может помешать претворению в жизнь каждого из замечательных пожеланий.

Лехаим, лехаим, лехаим-лехаим …

Мы, московские молодые евреи, далекие от религиозного еврейства, чувствовали себя своими в теплой обстановке этого вечера. Казалось, что мы всю жизнь находимся здесь, говорим с милыми распевными интонациями; опережая мысли, задаем вопросы по поводу еще не прозвучавших ответов. Другие слова, другие имена, но свои душевные люди.

Сложное это дело – еврейские имена в советской среде. Разные Хася, Сарка, Гита, Хайка, Додик, Натан, Зямка, да еще двойные, как Шмуел-Ноте, или Давид-Шлема или еще большие напластования имен. Да и имя автора тоже не из самых простых. Имена эти характерны для старого еврейского быта, но как-то непривычны великодержавному уху. Глядишь, в добавление к картавому передразнивающему повтору и смешок раздается. Постепенно, к сороковым военным годам еврейские имена Абрам и Сара стали обиходным антисемитским оскорблением, эвфемизмами слова жид. (Кстати, это звучало ничуть не хуже запущенного с легкой руки Ильи Эренбурга призыва к уничтожению фрицев, с использованием широко распространенного немецкого имени, сменившего заглавную букву на строчную и в обиходе ставшего обозначать немецких захватчиков). В местечках, еврейских деревнях то есть, такой проблемы, естественно, не было. Но с прогрессом в жизни и с голодом в деревне не поспоришь. Распадались и местечки, дети покидали насиженные места и устремлялись искать счастья в большом мире. Хорошо ли или плохо это воспринималось советской властью сказать однозначно трудно. Но пришло время упорядочить этот миграционный процесс. В начале тридцатых годов были введены паспорта. Раньше власть имущие о них говорили: буржуазные предрассудки, способ закабаления трудящихся, привязывания к одному месту. Со временем оказалось, что и советской власти это подойти может, да еще и круче, чем в других странах. Советские клерки – паспортистки еще не очень поднаторели в новом деле, да и сами граждане еще не очень осознали важность этого своего свойства – личного имени. Стали в разных документах разные имена проскакивать. То по привычному звучанию, то - чтобы легче для непривычного уха звучало, дань ассимиляции то есть. Да две стороны, говорят, у каждой медали есть.

Теща моя всю жизнь в быту и на работе была Евгенией Самойловной Хорошей. (Не обидное это название – теща. Я ее так при добрых отношениях всю жизнь звал, ей нравилось). С фамилией этой она родилась. С этим именем, так хорошо звучащим, получила она высшее образование, защитила кандидатскую диссертацию, опубликовала более сотни научных работ – Е.С. Хорошая, легко и просто. После смерти мужа понадобилось переоформить подмосковную дачу на ее имя. Подобрала она необходимые документы и принесла их в Первую московскую нотариальную контору, москвичи знают, что на Кировской, Мясницкой ныне, как в старые времена, когда победители еще не съездами партии определялись. Очередь, ожидания, житейские мелочи, в общем. Преодолела она все это, нотариусу на стол папочку положила. Дело, кажется, обычное. Всю жизнь вместе прожили, старшему сыну уже больше четверти века стукнуло. Нотариус бумажки влево-вправо перекладывает, серьезный такой, хмурый. «Не ваш это муж по документам получается, - говорит нотариус. – По паспорту вы – Хорошая, а по свидетельству о браке вы – Зак-Хорошая. Да и с именами тут не все в порядке». Короче, для переоформления дачи нужно через суд свидетельскими показаниями установить личность заявителя и принадлежность детей обоим родителям.

Вот тут то и надо набраться немного терпения. Who is who?

Кажется все просто. В семье пять человек: родители и трое детей. Но сколько имен!?

Отец – по свидетельству о смерти Зак Илья Григорьевич, по свидетельству о браке Зак Элья Гиршевич. Мать – по паспорту Хорошая Фрума-Геня Шмуйловна (в быту Евгения Самойловна), по свидетельству о браке Зак-Хорошая Ф-Г.Ш. Старший сын – по паспорту Зак Григорий Ильич, по свидетельству о рождении – Зак Григорий Эльич. С двумя другими детьми все совпадает: каждый по фамилии Зак и по отчеству Ильич (Ильинична).

В соответствии с этими перечнями имен в московский Таганский районный суд подается заявление, в котором на основе свидетельских показаний просят установить соответствие личности каждого всем записанным в документах именам. Для объективности решения – два свидетеля требуются, да чтобы знали истцов спокон века. Свидетелями указываются сосед по дому, живущий этажом ниже Лев Соломонович Блох, и семейный детский врач Евсей Зеликович Бокштейн. Люди солидные, стаж знакомства каждого с истцами составлял почти тридцать лет, а детишек с рождения знают. Подходят, значит. Судебная пошлина уплачена, заседание назначено, дата подошла, все необходимые участники присутствуют в судебном заседании. Судья вызывает первого свидетеля, просит предъявить паспорт, задает туговатому на оба уха Блоху необходимые вопросы по соответствию имен и личностей. Свидетель, кивая непрерывно головой, говорит, а что ж не подтвердить, когда все это так и есть. Судья без лишних проволочек переходит к показаниям второго свидетеля. Но вдруг происходит накладка: свидетель не принес паспорта. Благо, что дом свидетеля в двух минутах хода от суда, и судья соглашается не прекращать заседания пока кто-либо из молодых участников не сбегает за паспортом свидетеля. Судья не успевает даже заполнить необходимые формальные данные, как паспорт уже в руках секретаря. В растерянности перешептываются судья, секретарь и заседатели.

Следует долгая немая сцена. Нервно переглядываются истцы, взглядом впиваются в судебный персонал. Даже представить себе не могут, в чем очередная загвоздка приключилась. Встает судья и строго вопрошает: «А кого вы нам в свидетели предлагаете?» В паспорте свидетеля по делу об установлении личностей Заков вместо Евсей Зеликович Бокштейн написано: Ицик-Евсей Ушер-Моисей Зеликович Бокштейн!

Обстановка разрежается дружным смехом и вопросом судьи к истцам, не захотят ли они выступить свидетелями по установлению личности приведенного ими свидетеля. А всерьез, судья предлагает внести коррективы в исковое заявление в соответствии с паспортными данными свидетеля. Аминь! Еще через несколько дней положительное решение суда было получено. Замечу, правда, что переоформление дачи произошло еще через тридцать лет уже на имена троих детей.

Завидная такая фамилия для русскоязычного слуха: Хороший, Хорошая. Даже трудно при произнесении принять ее за фамилию. Еще в детстве Клара, вы помните: жена моя, когда спрашивали данные о родителях, говорила: «Мама у меня Хорошая». На это традиционно следовал немедленный ответ: «У всех мамы хорошие!». Я, как зять, могу подтвердить, что Хорошая была очень хорошей! С этой же фамилией, носителем которой был брат моей тещи Израиль Самойлович Хороший, инженер-строитель, была связана накладка в речи многословного Н.С. Хрущева. Спичрайтор написал докладчику: «Особое значение для сохранения урожая зерна имеет своевременное возведение элеваторов из сборного железобетона по предложению инженера Хорошего И.С.» Генсек, войдя в раж, небрежно заглядывая в текст, заканчивает эту фразу: «по предложению инженера хорошего, - недоумевающе смотрит в зал, и с припечатывающим жестом правой руки заканчивает, - хорошего инженера». В институте, где много лет работал И.С. Хороший главным инженером, его после этого так шутливо и звали: хороший инженер.

Такую фамилию приятно приобрести, но с ней жалко расстаться. Видимо поэтому женщины, входящие в семью, принимали эту фамилию, как бы просто по традиции, а женщины с этой фамилией не меняли ее при замужестве. Старшая дочка «хорошего инженера» по очень энергичному настоянию жениха получила свидетельство о браке с новой фамилией Малеванчик. Но как-то так получилось, что паспорт она «забыла» поменять. И Хорошая осталась как бы Хорошей. Много лет без особых проблем прожила она в Москве. Но все до поры, до времени… Семья ее сына стала оформлять документы на выезд в Израиль. Понадобилась расписка родителей, что они не имеют претензий к сыну. Может, и не возникло бы проблемы, но в свидетельстве о рождении сына указано, что фамилия матери Малеванчик, а в паспорте – Хорошая. Волнений через край: сын ворчит, муж ругается, бумага необходима срочно, а человека как бы нет. Взвесила все за и против Аня Хорошая, она же Хана Малеванчик, и пошла менять паспорт на новую фамилию через четверть века после замужества. Надо же такому случиться, – все прошло без особых проблем, не в традициях «еврейского счастья». Обновленная мама подписывает все необходимые справки, и все успокаивается. Жизнь постепенно входит в обычную колею. Но не тут то было. Диплом на имя Хорошей, трудовая книжка – тоже, на работе в библиотеке все знают Хорошую. Опять возникли проблемы. Вновь, взвесив все за и против, решила Х.И. Малеванчик вновь стать Хорошей. Сейчас она с этой старой фамилией в английском написании живет в одном городе с семьей сына – в Сан-Диего – и порой с веселым юмором вспоминает все эти перипетии.

Жалко как-то, что эта фамилия у всех ее носителей утратила свое нежное и теплое звучание с заменой документов на американские и израильские. Да и вообще, так уж получилось, что в следующем поколении уже не будет владельцев такой милой фамилии, несмотря на все старания ее носителей.

Далекое – близкое…

История еврейского народа, насчитывающая несколько тысячелетий, полна драматических и трагических коллизий. Свыше четырех тысячелетий евреи жили (и поныне живут) в соседстве с самыми разными народами. Неудивительно, что они волей-неволей перенимали чужие обычаи. Удивительно другое: во всех еврейских общинах - от России до Австралии, от Америки до Китая - очень многие обряды, ритуалы и фольклорные представления сходны. За четыре тысячелетия успела взойти и закатиться звезда не одной цивилизации. (Вспомним курс школьной истории: Египет и Древняя Греция, Древний Рим и Византия…) Как же удалось этому небольшому, рассеянному по всему миру народу сохранить незыблемыми свои традиции и обычаи? Может быть, дело в том, что еврейский народ с самых древних времен был народом книжным. Практически вся еврейская культура - в том числе и фольклор, и ритуальная практика - зиждется на священных книгах, общих для всех евреев, где бы они ни жили.

Мы хотим рассказать здесь о традициях и ритуалах, связанных в иудаизме с беременностью, родами и первыми днями жизни ребенка. Однако в таком рассказе нам неизбежно (по указанным выше причинам) придется ссылаться на еврейские священные книги - например на Тору и Талмуд. Наверное, не все знают, что это за книги, и мы сочли возможным предпослать этой статье небольшой очерк, который позволит любознательным читателям немного сориентироваться в еврейской религиозной литературе, служащей истоком и основой всех ритуалов, обрядов и традиций еврейского народа.

Еврейскому народу человечество обязано одним из древнейших в истории человечества литературно-исторических памятников - Библией. Библию считают своим священным писанием две религии - иудаизм и христианство. Согласно иудаистскому вероучению, еврейский народ заключил с Богом Завет - своего рода договор между Богом и людьми. Вся религиозная жизнь евреев пронизана напряженным ожиданием прихода Мессии - Божьего посланника, который избавит наконец еврейский народ от тяжких страданий, преследующих его на протяжении всей его истории. Христиане же считают, что Спаситель - Иисус Христос - уже был послан человечеству (а не одним только евреям). Именно об этом повествует Новый Завет, не признаваемый иудаистами. (Т.е. христианская Библия, в отличие от еврейской, состоит из двух частей - Ветхого Завета и Нового Завета.) Ядро Ветхого Завета составляет так называемое Пятикнижие, состоящее, как легко догадаться, из пяти книг: Книга Бытия, Исход, Левит, Числа и Второзаконие. Пятикнижие по-еврейски - Тора. С тех пор как Моисей заключил Завет с Господом, жизнь правоверного еврея строжайшим образом регламентирована. Что, как и когда есть? Как жениться, выходить замуж, рожать, хоронить? Ответ на все эти вопросы иудаисты находят - наряду с Торой - в Талмуде. После бегства еврейского народа из египетского рабства, во время сорокалетних странствий по пустыне пророк Моисей взошел однажды на гору Синай, где принял от Бога каменные скрижали с высеченными на них заповедями, данными Богом своему народу. Однако считается, что Моисей удостоился еще и беседы с Богом и получил от него некие устные указания, которые и стали позднее основой Талмуда.

Итак, что делают и чего не делают правоверные евреи в связи с беременностью, родами и в первые дни жизни новорожденного? Расскажем обо всем по порядку.

Беременность

Никаких магических или мистических ритуалов, связанных с беременностью (как, впрочем, и с родами), в Библии нет, зато ими изобилует Талмуд.

Считалось, что беременную женщину постоянно подстерегают злые духи, от которых ее всячески старались оберегать. В доме вывешивали амулеты со стихами из Библии. В восточных еврейских общинах существовал обычай, называвшийся «хадаш» («новый»), когда за неделю до родов к беременной приходили девушки-подруги и пели специальные песни, в которых просили дарования счастливой судьбы новорожденному. В еврейских общинах Германии было принято очерчивать мелом или углем круг на стенах помещения, где должны были проходить роды. Здесь тоже за несколько дней до родов беременную женщину непременно навещали каждый вечер - правда, приходили не девушки, а мальчики, - чтобы читать специально предписанные для этого случая псалмы. Иногда гости оставались на ночь и «охраняли» беременную. Дело в том, что у постели беременной, согласно Талмуду, должны безотлучно присутствовать три человека, призванные оградить ее от козней злых демонов. Иногда в доме будущей матери с той же целью вешали полоски бумаги с текстом одного из псалмов - над окнами, дверью, отверстием печной трубы и другими отверстиями, через которые, как полагали, в дом может проникнуть нечистая сила.

Роды

Уже в Торе - самой древней из всех известных нам еврейских священных книг - есть заповедь «плодиться и размножаться» - первое повеление, данное человечеству Богом. И там же сказано, что родовые муки - это наказание за грехопадение человечества. Интересно, что в дальнейшем это представление получило логическое развитие: если тяжелые роды - это кара за непослушание, то, соответственно, легкие роды, без боли и мучений, - это награда за праведность. Не случайно в Талмуде приводится история о том, что мать Моисея была избавлена от проклятия Евы благодаря своему благочестивому поведению. В Библии упомянуты и повивальные бабки. Проанализировав библейские описания родов, ученые пришли к выводу, что в те времена женщины рожали, сидя на особом стуле, который назывался «машбер», или на коленях мужа, а повивальные бабки помогали принимать роды. Роженица в Талмуде называется «хайта» («ожившая») или «махбалат» («залог»): по талмудическим представлениям, в момент родов она как бы временно умирает и находится во власти смерти, а потом возвращается к жизни.

У евреев, как и у многих других народов, в частности у славян, считалось, что облегчению родов способствует отсутствие любого рода застегнутых и закрытых предметов в одежде роженицы и в помещении, где происходят роды. Женщине расстегивали все пуговицы и застежки на платье, снимали пояс, распускали волосы. В доме открывали все окна и двери. Помимо этого, завешивали зеркала, так как верили, что в них скрывается Сатан и другие демоны. Талмудисты полагали, что страдания женщины при рождении девочки сильнее, чем при рождении мальчика. При особенно трудных родах в руку роженицы вкладывали ключ от синагоги, а рядом с ней клали ленты, которыми опоясывают свиток Торы. В некоторых еврейских общинах (например, на Украине) в особенно тяжелых случаях родственники роженицы даже специально шли в синагогу и открывали ковчег, в котором хранится свиток Торы, - так называемый Арон Кодеш. Вероятно, этот обычай евреи заимствовали у соседей-христиан, поскольку у славян было повсеместно принято в подобной ситуации просить священника открыть Царские Врата в алтаре церкви. И священники, и раввины долгое время пытались (не очень успешно) бороться с этой традицией.

Суббота для правоверных евреев - священный день, когда запрещена какая бы то ни было работа - нельзя даже зажигать огонь и включать/выключать электрический свет. Однако ради рождения ребенка и здоровья роженицы еврейский Закон разрешает нарушать субботу и все остальные праздники. Правда, если то или иное действие не диктуется непосредственной опасностью для жизни и здоровья роженицы или младенца, в субботу от этого действия все же старались воздержаться. Например, если роды проходили в будний день, «детское место», или послед, следовало сразу предать земле в виде залога того, что и человек со временем будет возвращен земле. В субботу послед не хоронили, но сохраняли кто где мог: знатные женщины - в чашах с оливковым маслом, победнее - в шерстяных лоскутках, а совсем бедные - в вате.

После родов

После родов и роженица, и новорожденный продолжают пребывать в переходном, «пограничном» состоянии между жизнью и смертью, между тем миром и этим. В течение нескольких дней после родов разрешается нарушить субботу, чтобы развести огонь для роженицы, разогреть еду и т.д. Одни раввины полагают, что этот период исчисляется тремя днями, другие - семью, третьи - тридцатью. Характерно, что именно эти цифры - три, семь и тридцать - являются различными этапами траура по умершему человеку.

Некоторое время после родов женщина считается ритуально нечистой. Согласно библейской заповеди, после рождения мальчика женщина остается нечистой семь дней, а потом еще 33 дня она должна «сидеть в очищении» - не прикасаться ни к чему священному. После рождения девочки все сроки увеличиваются вдвое: женщина считается нечистой две недели, а потом «сидит в очищении» 66 дней. В одной из книг это объясняется следующим образом: хотя мужчина и женщина были сотворены в один день, Адам был введен в райский сад через неделю, а Ева - лишь через две недели после появления на свет, поэтому у мальчиков есть преимущество в сроках перед девочками.

В случае рождения мальчика самым тяжелым этапом для роженицы и ее сына считается период от родов до обрезания. В одной средневековой еврейской книге X века встречается интересный рассказ о женском демоне Лилит.
Первая жена Адама, Лилит, была, как и Адам, сотворена из земли. Они жили в райском саду и однажды решили заняться любовью. Лилит потребовала равноправия - она захотела лежать сверху. Адам ей этого не позволил, тогда она произнесла тайное имя Бога и исчезла. Адам возмутился, воззвал к Господу, и Господь создал ему из его собственного ребра вторую жену - Еву, «плоть от плоти», которая была во всем послушна Адаму. А вдогонку Лилит Господь послал трех ангелов - Санви, Сансанви и Самангелофа. Они нашли Лилит стоящей посередине моря и заключили с ней договор. Лилит пообещала, что будет вредить только маленьким детям до дня обрезания и не будет трогать тех детей, рядом с которыми она увидит этих трех ангелов или амулеты с их именами.

С тех пор во многих общинах принято до обрезания класть в колыбель к младенцу амулеты с именами этих ангелов. Евреи верили, что злые духи становятся очень опасными накануне обрезания, тогда как после совершения этого обряда младенец значительно меньше может опасаться их власти. Чтобы отвести опасность, применяли всевозможные амулеты и совершали магические обряды. В европейских (ашкеназских) общинах в ночь накануне обрезания совершали «вахнахт» - «ночное бдение» у постели матери и младенца, во время которого зажигали как можно больше свечей, а родственники читали молитвы и устраивали особую трапезу.

Мальчики: обрезание

Важнейшая веха в жизни мальчика (о девочках мы поговорим чуть позже) - обрезание. Обрезание - это удаление «крайней плоти», т.е. кожи на конце пениса. Оно практиковалось и практикуется у многих народов. Существуют резные изображения древних египетских жрецов в момент обрезания; у римлян певцы проходили эту операцию, считая, что это улучшает голос. Сегодня многие мужчины-неевреи делают обрезание просто потому, что полагают, что крайняя плоть легко становится источником инфекций, если не содержится в чистоте. Однако еврейское (и мусульманское) обрезание - это не просто хирургическая операция. Оно делается из религиозных, а не из медицинских соображений. Обрезание в иудаизме знаменует присоединение человека к Завету между Богом и еврейским народом. Согласно еврейской традиции, обрезание должно состояться на восьмой день - даже если этот день придется на субботу или на праздник. Однако если есть опасения за здоровье ребенка, обрезание переносится на более поздний срок. Обрезание - событие радостное, на эту церемонию приглашают много гостей, устраивают обильную трапезу, младенцу дарят подарки. По традиции европейских евреев (ашкеназов) перед обрезанием родители должны выбрать мужчину и женщину, обычно супругов, которые будут «кваттерами» («приносящими»). Кваттеры приносят ребенка к обрезанию. Их участие в дальнейшей жизни ребенка напоминает функцию крестных родителей в христианском мире. По Закону обрезание может сделать любой человек - неважно даже, мужчина или женщина, - однако в течение многих веков обряд обрезания по традиции исполняется человеком, специально обученным этому ремеслу. Такого человека называют «мохель». Когда он готов приступить к операции, женщина, кваттерин, берет младенца у матери и несет его на подушке в комнату, где собрались мужчины. Там она передает ребенка своему мужу, кваттеру, который относит его к мохелю.

Отец ребенка стоит рядом. Прежде чем провести обрезание, мохель помещает ребенка вместе с подушкой на свободный стул, который называется креслом Ильи-пророка. Существует древнее поверье, что дух этого пророка присутствует на каждом обрезании. Затем младенца кладут на колени к человеку, выбранному на роль «сандака» («принимающего»).

На протяжении всей процедуры сандак держит младенца на коленях. Миссия сандака считается очень почетной. Родители обычно просят стать сандаком дедушку ребенка или уважаемого члена общины. Как только обрезание сделано, отец произносит благословение, в котором говорится о том, что Бог повелел проделывать это, чтобы ребенок мог присоединиться к Завету. Потом мохель берет мальчика на руки, благословляет его и нарекает ему имя, заранее выбранное родителями.

Девочки: наречение имени

Девочкам имена присваиваются по-другому. Обычно это происходит в синагоге, в первую субботу после рождения ребенка. Отца девочки просят при этом прочитать текст Торы.

Евреи-сефарды, жители восточных общин, издревле называют детей именами ближайших родственников: отца, матери, бабки и т.д. Среди европейских евреев (ашкеназов) не принято давать ребенку имя человека, который еще жив. Широко распространен обычай называть детей именами праведников (цадиков). Считается, что праведность великого человека помогает тому, кто носит его имя, идти по верному жизненному пути.

5.4 Еврейский быт и образ жизни

О быте евреев восточной Белоруссии мы можем судить только по воспоминаниям современников и небольшому количеству сохранившихся документов. Вот как описывают евреев составители военно-статистического обозрения для Генерального штаба Российской империи (5), изданного в 1847 году:

"Евреи, поселившиеся в Белоруссии с 12 века, немного отличаются от своих соотечественников по всем западным и южным губерниям империи.

Сложением тела слабы, но статны, роста среднего, волосы тёмно русые, чёрные, а иногда красно-рыжие. В последнее время многие евреи изменили свою одежду на платья русского или иностранного покроя. Некоторые мужчины сбрили бороду и усы и носят волосы по образцу мещан или высшего сословия. Благосостояние евреев по губернии весьма различно. В Могилёве, Шклове и немногих местечках находятся капиталисты, которые занимаются оптовой торговлей, берут на откуп разные статьи, поставки и работы. Евреи среднего состояния занимаются подобными промыслами, но в меньшем размере, содержат постоялые дворы, винокурни и проч. Низшего же состояния евреи занимаются заготовками, торгово-снабженческой деятельностью и ремёслами, не требующими физических сил, содержат мелкие лавки и шинки, занимают общественные должности.

Богатые евреи имеют чистые и просторные дома и пищу здоровую, напротив же бедные, составляющие большинство еврейского населения, живут тесно, бедно и нечисто, так что самое верное описание жалкого их положения, показалось бы преувеличением, но очевидцу ещё недостаточным. При открывшейся в нынешнем 1847 году холере, большая часть больных были бедные евреи.

Отличительная черта всех евреев есть религиозность и строгое исполнение всех обрядов. Главный же порок - их наклонность к обману и до некоторой степени леность, побуждающая их избегать занятий, требующих напряжения сил."

Интересны описания еврейского быта, выполненные приблизительно в это же время Гортынским Н.Г. и Дембовицким А. (8, 14). - видными чиновниками Могилёвской губернии, в состав которой входил Мстиславль, наблюдавших длительное время за жизнью евреев могилёвщины во второй половине 19 века. Нам часто придётся сталкиваться с этими именами.

А. Дембовицкий являлся губернатором Могилёвской губернии и написал книгу, в которой осветил различные вопросы общественной жизни, в том числе, и взаимоотношения с евреями. Деятельность Александра Дембовицкого отмечалась на проходивших 28 октября 2001 г. в Могилеве краеведческих чтениях на тему: "Могилевщина глазами Александра Дембовицкого." Они были посвящены 160-летию со дня рождения этого бывшего могилевского губернатора и его главному труду.

Николай Григорьевич Гортынский (1799–1887 гг.) на основании архивных исследований и собственных наблюдений написал большой труд "Записки о евреях в Могилёве на Днепре и вообще в Западном крае России", опубликованных в Санкт- Петербурге в 1870, а затем переизданных в 1878 году.

Мне кажется, что отношение этих двух чиновников к евреям отражает общественное мнение по еврейскому вопросу, бытовавшее в России во второй половине 19 века. В основном их записки, претендующие на объективность отражения действительности, проникнуты, мягко выражаясь, негативным отношением к евреям, в которых они хотят найти причины всех бед христианских. С другой стороны, в их записках можно найти зарисовки еврейской жизни и быта 19 века, выполненные пытливыми современниками, что представляет безусловный интерес

Я попытаюсь привести их с небольшими отклонениями от текста. Мне представляется, что в описании быта евреев в 19 веке авторы достаточно объективны, что не скажешь о их отношении к самим евреям, где чувствуется явная неприязнь.

Внешний вид и одежда

По сведениям Гортынского в период, предшествующий царствованию Николая Первого, т. е. до 1825 года, евреи-мужчины брили середину головы, от лба до затылка, оставляя по обеим сторонам пейсики. Бритый верх головы всегда плотно покрывался бархатной скуфейкой (кипой), поверх которой вне дома, во время молитвы, а также за столом одевалась полубархатная черная шапка, опушенная внизу мехом куницы или соболя. Летом вне дома одевалась чёрная шляпа с широкими полями. Обязательно отращивались усы и борода. Поверх рубашки одевалась фланель с прикреплёнными к ней по углам пучками висячих шнурков (цицеле). Евреи носили панталоны узкие, короткие до колен, чулки и грубые туфли с пряжками спереди, а бедные евреи - без пряжек. У богатых евреев в качестве верхней одежды использовался длинный чёрный зипун. Зипун подпоясывался чёрным широким шёлковым шарфом. Сверх зипуна при выходе из дома надевали чёрный лёгкий плащ без рукавов, а иногда даже летом большие лисьи шубы. По повелению Николая Первого евреи заменили описанный костюм общеевропейским, оставив только усы и бороды, а также фланель со шнурками на рубахах, припрятывая их в панталоны.

Мужчины в будни к утренней молитве одевали тфилины, представляющие собой прямоугольные чёрные кожаные футляры, в которых хранятся написанные на пергаменте отрывки из Торы. Тфилины прикрепляют - один к голове, другой к левой руке.

В синагогах мужчины покрывают голову и плечи лёгкими шерстяными шалями из белой ткани с синими по концам каймами (талесы). Во время больших религиозных праздников поверх платья одевали белые полотняные рубашки с вышитым серебряным воротником.

Еврейские девушки носили волосы на голове открыто, зачёсывая и заплетая их выше затылка в две косы с лентами на концах. В ушах закреплялись серьги, а на шею одевались бусы с жемчугом и золотые цепочки, с привешенными к ним золотыми монетами. Замужние женщины брили всю голову. На неё навязывали узкую кисею с висячими сзади накрахмаленными концами (шлеер). Сверх шлеера по сторонам над висками привязывались по три с каждой стороны маленькие подушечки с жемчугом и дорогими камешками (биндами), а вокруг головы обвязывался большой платок, широко нависающий над лицом. При выходе из дома на всё это накладывалась лисья широкая шапка, покрытая парчой. На шею повязывался чёрный бархатный стёганый галстук (шарф) с пристёгнутыми к нему нитками жемчуга, а иногда дорогих камней (галсбанд). Верхним платьем у евреек служил узкий капот из цветной шёлковый ткани с шелковой подкладкой, а зимой - на лисьем меху.

Столь частое упоминание лисьего меха говорит о том, что такие одежды вероятно употреблялись и мстиславскими евреями, поскольку лис в окрестностях Мстиславля было много, что нашло отражение даже в гербе города.

Описанный костюм был с удовольствием изменён еврейскими женщинами на общий. При этом было сохранено бритьё головы, на которую накладывали парики из волос или шёлка, а бедные даже из окрашенного льна.

Гортынский считал, что изменение костюма не изменило ни верований, ни занятий евреев. Они по прежнему считают себя временными пришельцами и ожидают прихода Мессии и ухода в самостоятельное царство Израилево. И делал вывод:

"Ни одежда, одинаковая с русской, ни вводимое между евреями употребление русского языка, не сделают их преданными гражданами России, потому что не костюм и язык, а религия есть цемент, связывающий каждую народность."

Образ жизни

Гортынский свидетельствует, что небогатые евреи, а они составляли основную массу еврейского населения, в обыденной жизни чрезвычайно воздержаны. Плохое питание зачастую доводит их даже до истощения. Помещаясь по несколько человек в одной комнате, разделённой лёгкими перегородками, ширмами или просто грязными занавесками, они дышат крайне испорченным воздухом, питаются в основном луком, огурцами и прочими продуктами огородничества, селёдкой и ржаным хлебом, тонким и всегда хорошего качества. Лишь по субботам они употребляют говядину и рыбу и то в весьма в малом количестве.

При таком недостатке в пище и даже нищете немногие берутся за тяжёлую механическую работу, а более занимаются сидячими ремеслами, правда, без надлежащего умения и плохо. Значительная часть евреев рыскает целый день по городу и, не имея никакого мастерства, ищут возможность что-нибудь заработать услугою или обманом. Для удобства поиска такого заработка стараются жить возле рынков и торговых лавок. Поэтому постройки их в таких местах стеснены. Дома слиты друг с другом, так что в случае пожара невозможно подойти к ним для тушения огня.

Позволю себе небольшое отступление. Во время моей поездки в 2004 году на Украину, в Россию и Белоруссию с посещением Мстиславля мне пришлось часто пользоваться метро и пригородным железнодорожным транспортом. В вагонах происходит постоянное движение продавцов, которые тут же выкладывают свои многочисленные товары и разворачивают шумную и назойливую торговлю. Это всё очень раздражает, многие недовольны и ругают продавцов. Но когда задумываешься над описанным явлением, то понимаешь, что люди идут на это от бедности, безысходности и желания заработать на пропитание. При этом среди продавцов не было евреев. Так что ничего не зависит от национальности, а только от условий жизни. Когда нечем кормить семью, люди любой национальности, начинают "рыскать" в поисках заработка. В израильских поездах, также как и на улицах, никогда не встретишь частных и назойливых торговцев.

Но вернёмся к свидетельствам Гортынского. В середине 19 века зажиточные евреи жили богато, иногда даже роскошно, но при этом их расходы не превышали доходы. Если они берут деньги взаймы, то не на предметы роскоши и щегольство, а лишь для коммерческих оборотов, в которых они искусны и умно расчётливы. Успехам их предприимчивости во многом способствуют родственные связи в разных местах.

Основными чертами еврейского образа жизни является воздержание, трезвость, пронырливая услужливость бедняков-евреев и умная расчётливость в торговле состоятельных промышленников.

Приказания своих старейшин они содержат в строгом секрете и исполняют их точно. О преступлениях своих собратьев не рассказывают, скрывая их от христиан и правительственных органов.

Евреи оказывают повиновение государственным законам, властям и утверждённым от правительства казённым раввинам. Кроме того, еврейские общества содержат особых духовных раввинов, которых благоговейно уважают, платят им жалование, исполняют их религиозные наставления и судебно-тяжбовые решения по междоусобным делам. Наложенное ими же на какой - нибудь предмет запрет (херим) каждый еврей свято и нерушимо выполняет. Такое обособление евреев от христиан было широко распространено. Евреи стараются решать все вопросы на суде раввинов, который разбирает все тяжбы по религиозным законам. Уклоняющихся от такого суда евреев и требующих решения дел гражданскими учреждениями подозревают в недобросовестности. Бывают случаи, когда даже христиане в споре с евреем соглашаются на суд духовного раввина. Эти раввины не имеют достаточной юридической и финансовой компетентности и служат евреям авторитетам более в делах религиозных, обрядных и брачных, чем в гражданских.

Евреи собирают значительные суммы на общественные нужды, на помощь бедным и выручку единоверца, совершившего преступление. По окончании молитвы они обычно не покидают молитвенный дом (школу), а совещаются по актуальным общественным вопросам. Деньги в общественную еврейскую кассу собираются значительные по соглашению старейшин. Они поступают как от пожертвований богатых евреев, так и от налогов. Часто можно увидеть в бедных еврейских домах прибитую к стене жестяную коробочку с прорезью в верхней крышке, куда хозяева кладут ежедневно или еженедельно по мелкой монете. В последствии из этих небольших пожертвований собирается большая сумма. Кроме этих денежных сборов значительное приращение общественной кассе даёт погребение умерших.

У евреев есть особые братства погребателей, в которые принимаются солидные евреи с хорошей репутацией. Они получают за свой труд по захоронению и место на кладбище порядочные деньги в зависимости от состояния погребаемого и его наследников. Иногда даже назначался взнос в виде процента с наследства.

Большое значение для евреев составляет захоронение на почётном месте, что доступно и не всякому богачу, а только отличающимся родословным происхождением, особенно честной репутацией и благотворительностью. О месте захоронения заботятся ещё во время жизни. Из собранных сумм доверенными лицами бесконтрольно от правительства производятся расходы на помощь бедным, покупку рекрутских квитанций и дела подсудимых евреев и прочие надобности.

На эти деньги, например, в Могилёве были построены школы и общественные бани.

К брачному сожительству евреев строго обязывает религиозный закон, как указанному богом средству размножения человеческого рода, и потому холостая жизнь для молодого человека после определённого возраста является предосудительной. Если жена не может рожать детей, то у евреев это принимается в качестве канонической причины развода. Для заключения брачных союзов имеются специальные люди, промышляющие сватовством. Они разъезжают по разным городам и местечкам, записывают, у кого из состоятельных евреев есть сын, а у кого есть дочь и с каким приданным. По этим сведениям подходящие пары они стараются познакомить, сблизить и, согласовав условия, соединить. При успехе дела получают с обеих сторон вознаграждение.

Женщины у евреев не принимают участия в общественных мероприятиях и занимаются в основном семейными делами. При этом еврейские женщины проявляют большие способности в торговле, особенно мелочной.

К сожалению сохранилось мало материалов о еврейской жизни могилёвских и в, частности, мстиславских евреев, которые меня интересуют в первую очередь. Поэтому я снова и снова возвращаюсь к мемуарам С. М. Дубнова. Вот как он описывает трудную жизнь своей матери. Его мать, Шейне была типичной еврейской женщиной старого закала. Она родила пять сыновей и пять дочерей, из которых только один сын умер в детстве. Остальных она вскормила и вырастила, заботилась об обучении мальчиков в школе и приучении девочек к домашней работе. Лишившись своего дома после пожара, мать с малютками должна была жить в чужих наёмных квартирах, которые по мере роста семьи приходилось часто менять. Скудного жалованья отца не хватало на ведение огромного хозяйства, и мать должна была найти подсобный заработок: она открыла лавку для продажи стеклянной и фарфоровой посуды. Рано утром, когда дети ещё спят, она бежит на рынок для закупки провизии, открывает "торг" в своей посудной лавке, куда редко заглядывали покупатели. Затем оставляет лавку на попечении дочери. И торопится домой, чтобы накормить малышей, снабдить провизией и отправить в хедер мальчиков, приготовить обед с помощью прислуги и, слегка закусив на ходу, она опять бежит в лавку…. Приходилось жить в кредит и расплачиваться раз в месяц или два, когда получали от отца по почте его жалованье. В эти дни приходили кредиторы: меламедам надо платить за обучение мальчиков в хедерах, портному и сапожнику за починку платья и обуви для ребят, домохозяину за квартиру, а тут ещё надо закупать товар для посудной лавки в оптовом складе в другом городе."

Горатынский описывает и такой вид заработка:

"Бедные еврейки, имея в кармане несколько копеек, отправляются в базарный день в город и, встречая идущих на рынок крестьян, закупают у них кур, яйца, грибы, холст и проч., дают в задаток каждому по 10 или 15 коп и с закупленными продуктами и продавцами-крестьянами, обходят известные им дома, в которых перепродают закупленное. Полученными деньгами расплачиваются с крестьянами, оставляя себе выторгованный барыш. Таким образом, водят за собой продавцов по несколько часов. Если не удаётся продать, возвращают продукт, требуя назад задаток. Обычно на этой почве возникает ссора."

Еврейки, особенно бедного и среднего сословия находятся в полной зависимости от мужей. Они любят наряжаться, но редко делают свои наряды из новых материалов. Еврейские девушки любят танцевать, но только друг с другом, без участия мужчин.

Целомудрие девиц тщательно охраняется и, если которая потеряла девственность, то родители немедленно заявляют об этом раввину, который составляет специальный акт с объяснением случившегося, чтобы это обстоятельство не вменялось ей в вину. Если еврейка отправляется по делам к кому-то из мужчин, то её обычно сопровождает пожилой еврей для присмотра и охраны.

Печальная история произошла в семье Дубновых. Старшая дочь Рися, красивая, черноглазая девушка, была обманута заезжим и практиковавшим некоторое время в Мстиславле фельдшером. Её трагедия была не только в обманутой любви, а в мучительном стыде и паническом страхе перед общественным мнением, который в той патриархальной среде мог довести людей до безумия. Она жестоко поплатилась за свой девичий грех: через три года она вышла замуж, но муж, узнав о прошлом жены, бросил её в первый год брака.

При всём внимании к целомудрию евреек встречались среди них и распутницы, которых окружающие презирают. При каком-нибудь бедствии, например, холере или другой повальной болезни и большой смертности, они подвергаются нападениям и жестоким преследованиям. Евреи считают, что болезнями и мором наказывает их Б-г за терпимость к этим развратным женщинам.

У евреев, как и у других народов, есть своя аристократия и свои плебеи. К первым относятся не только богатые люди, владеющие своим состоянием в нескольких поколениях, но и люди, происхождение которых идёт от знатных родов Коганов и Леви. Этих людей уважают независимо от величины их состояния - и богатых, и бедных. Многие отцы семейств мечтают выдать дочь даже за бедного жениха, но происходящего из знатной фамилии или весьма учёного. Люди, принадлежащие к так называемой аристократии, редко бывают ремесленниками, считая такое занятие ниже своего достоинства. Они чаще торгуют или изучают Тору, получая материальную помощь от общества. Праздники для евреев имеют всегда большое значение и оказывают значительное влияние на частную и общественную жизнь. В праздники и каждую субботу евреи не позволяют себе заниматься никаким физическим трудом, не приготавливают пищу, занимаясь этим в пятницу. В вечер с пятницы на субботу евреи приглашают христиан для вытирания свечей и перенесения подсвечников с одного места на другое. Путешествуя в пятницу, всегда спешат остановиться на ночлег до захода солнца в местечке или корчме, принадлежащей еврею, с которым и участвуют в совместном ужине за определённую плату. Даже самый бедный еврей всегда заботится о том, чтобы в шабат (субботу) в доме была хорошая пища. Праздничные дни, отложив все дела, евреи проводят в молитвенных школах или дома за чтением священных книг, посещают своих приятелей. В эти дни города и местечки, населённые евреями, кажутся обезлюдившими и пустыми, все торговые лавки закрыты, базары пусты и улицы совершенно безлюдны.

Христиане, покупающие продукты у евреев, стараются запастись ими заранее до наступления еврейских праздников.

Евреи в точности исполняют заповедь закона Моисея о святости субботы. В конце этого раздела мне хочется привести некоторые статистические данные, характеризующие жизнь евреев могилёвщины.

По официальным данным на 1880 год (16) рождаемость людей различных религий на 100 душ составляла:

Детей в еврейских семьях было, как правило, много. Поэтому низкая рождаемость, приводимая в официальных документах, может быть объяснена только тем, что евреи многих родившихся не вносили в метрические списки.

Смертность у евреев была значительно ниже и составляла у:

Низкая смертность у евреев, несмотря на негигиеническую внешнюю обстановку, в которой они живут, и на свойственную им болезненность, обусловлена:

Большей чистотой нравов (у евреев совершенно отсутствуют некоторые виды заразных болезней, например сифилис),

Воздержанием в пище и в телесных удовольствиях,

Беспримерной любовью к детям,

Доверием к медицине и частым обращением к медикам.

Дубнов в своей работе на основании официальных источников приводит следующие объяснения этому явлению:

"Мещане - христиане вообще не любят лечиться у докторов, не любят и лекарства. В то время, как самый бедный еврей при самой незначительной болезни ребёнка на самые последние деньги свои, даже одолженные в кагале, приводит доктора и покупает лекарства. Богатый мещанин к заболевшему ребёнку или зовёт старуху- повитуху или спрашивает советов соседа и даёт ребёнку всё, что посоветуют. От того детей у мещан умирает много и вырастают только самые крепкие."

Жилища и хозяйство

Архитектура еврейских домов изменялась в течение 19 столетия (14).

В начале века заезжие дома включали большой плац длиной 12–14 саженей и шириной 8-10 саженей, покрытый одной высокой крышей, чтобы экипажи могли помещаться внутри двора. В одном из углов под этой крышей помещалось жилище еврея, состоявшее из двух комнат. В сарае одни ворота были возле избы, а другие с противоположной стороны, так что экипажи могли свободно въезжать и выезжать. Такой сарай назывался "шопа" и имел стойла для помещения лошадей и место для хозяйства еврея, состоявшего из одной лошади, одной коровы и трёх или четырёх коз. Двора отдельно отгороженного, никогда не было. В 80-е годы 19 века такой тип заезжего дома совершенно исчез в белорусском крае. К концу века по наружному виду еврейские дома мало отличаются от христианских. Отличия наблюдаются в обстановке вокруг дома, где лежит всегда сор. Само еврейское жилище стоит всегда голым, без двора и без ограды. Вблизи его редко увидишь кустарник или дерево, ибо евреи не любят высаживать растения, которые к тому же уничтожаются козами. Евреи не знают даже элементарного хозяйства: у зажиточных из них есть только корова для молока, а у бедных только козы. Козлёнок стоит очень дёшево и притом через год он делается козою и даёт уже молоко. Прокормить козу тоже почти ничего не стоит: летом она идёт на пастбище, а зимой сама находит корм, подбирая по дороге сено, упавшее с возов проезжающих. Это подтверждается и художниками - евреями, например, родившимся в Мстиславле Абрамом Маневичем, на картинах которых очень часто присутствует коза.

На тех местах или улицах, где живут только евреи, дома чрезвычайно скучены, не имеют никаких хозяйственных пристроек и построены без всякого плана. Входные двери прямо с улицы отворяются в жилую комнату и бывают обыкновенно посреди дома, тогда как в христианских домах- с угла или со двора.

На дверной раме всегда находился прибитый гвоздями сложенный кусок пергамента, называемый мезуза, на котором написаны еврейские тексты. Считают, что этот обычай введён с целью, чтобы каждому еврею ежечасно напоминались завещанные Моисеем законы. При выходе из дома и ложась спать, всякий еврей должен приложиться к мезузе с произнесением соответствующей молитвы. Евреи также убеждены, что этот талисман препятствует злым духам входить в жилище. Имеющие какое-нибудь хозяйство прибивают мезузы к воротам амбара, сарая, конюшни или других помещений, чтобы туда не проникали злые духи и не заражали скот и зерно. Внутри при дверях стоит лахань с водой, а на ней кувшин из красной меди или из белой жести, с двумя ручками, расположенными под прямым углом. Рукомойник служит еврею для того, чтобы при всякой молитве перед едой облить водою руки. Еврей берёт одной рукой ручку кувшина и обливает свободную руку или только пальцы, потом берётся другой рукой за другую ручку и обливает пальцы первой руки. Вода падает на пол, от этого возле дверей грязь и мокрота.

Вдоль стены, обращенной к улице, стоит продолговатый стол и возле него по бокам две деревянные скамьи, шириной в одну доску. Стол накрыт всегда полотняной грязной скатертью, которая заменяется другою в пятницу. Напротив стола - дощатая перегородка, за которой стоит кровать, а на ней даже у самого беднейшего еврея, лежат пуховые перины и подушки (бэбехи) из синего ситца, очень редко покрытые наволочками. В перинах спящие еврейки и их мужья буквально утопают. Печь находится за перегородкой, но боковая сторона её выходит в первую избу. Печь всегда русская, ибо без неё в шабат евреи не могли бы иметь ничего тёплого к обеду; сбоку к печи обычно примыкает небольшой камин, расположенный углом. Пол обыкновенно дощатый, его моют только два раза в году: весною на праздник Пейсах и осенью - на святые кущи, выскабливая заступом и посыпав жёлтым песком. В это же время евреи моют и всю свою мебель: столы, стулья, кровати, шкафы, скамейки, а живущие у реки несут мебель в реку и там её старательно вымывают.

За перегородкой и за печкой на стенных полках, прикрытых дверцами, вроде шкафа, расставлена посуда: у богатых медная лужёная, а у бедных глиняная. Вся посуда, ножи, вилки и ложки, в двух, а у некоторых и в четырёх экземплярах. Посередине избы на потолочной балке висит тяжёлый жирондоль из жёлтой меди. Фасон его всегда однообразен: по середине медный шар, с боков вделаны подсвечники от 4-х до 12-ти. В них по пятницам, когда наступает шабат, вставляют сальные грошовые свечки, которые в вечер пятницы должны сгореть без остатка.

На побеленных стенах комнаты обычно висит закоптелое литографическое изображение почитаемого раввина или грубо нарисованная картинка, представляющая еврея, покрывающего ельником наскоро сколоченную будку к празднику кущей. Реже попадается портрет Монтефеоре (знаменитого еврейского общественного деятеля и филантропа), сидящего в халате и ермолке. Иногда встречаются в рамках без стекла географическая карта, на которой в середине обозначен Иерусалим.

Из книги Сталин. Битва за хлеб автора Прудникова Елена Анатольевна

Голод как образ жизни - У нас в такие зимы ох сколько народу умирает… - Отчего же? От холода? - Эх ты, птичка Божия, ни заботы, ни труда… От голода, милая барышня! От того, что в иную зиму даже картофельной шелухи нету. - Извините меня, я действительно далека от всего

Из книги Быт и нравы русского народа автора

XI Образ домашней жизни Предки наши, как знатные, так и простые, вставали рано: летом с восходом солнца, осенью и зимой за несколько часов до света. В старину счет часов был восточный, заимствованный из Византии вместе с церковными книгами. Сутки делились на дневные и ночные

Из книги Потерянные Евангелия. Новые сведения об Андронике-Христе [с иллюстрациями] автора Носовский Глеб Владимирович

16. Простой образ жизни Пифагора В Евангелиях говорится, что Христос вел простой и скромный образ жизни. То же самое сообщается и о Пифагоре.«Сам же он, как повествуют некоторые, довольствовался только медом или сотами или хлебом, вина в дневное время не касался, на закуску

Из книги Русы Великой Скифии автора Петухов Юрий Дмитриевич

3.10. Скифский образ жизни В сферу «культуры» кроме достижений, фиксируемых материально (архитектурных сооружений, изделий промышленности, памятников письменности), входит еще существенное понятие: уровень жизни, применение отдельной личностью или обществом в целом

Из книги История религий Востока автора Васильев Леонид Сергеевич

Образ жизни джайнов Основу общины джайнов всегда составляли миряне. Принадлежность к джайнской общине со временем, как то обычно бывает в рамках едва ли не любой этноконфессиональной общности, стала определяться рождением, так что суровый образ жизни членов джайнской

Из книги Домашняя жизнь и нравы великорусского народа в XVI и XVII столетиях (очерк) автора Костомаров Николай Иванович

XI Образ домашней жизни Предки наши, как знатные, так и простые, вставали рано: летом с восходом солнца, осенью и зимою - за несколько часов до света. В старину счет часов был восточный, заимствованный из Византии вместе с церковными книгами. Сутки делились на дневные и

Из книги Вековые конфликты автора Черняк Ефим Борисович

Турецкий образ жизни Туркам мало что было известно о Европе. Они иногда даже черпали сведения у… античных авторов. Столь же мало знали они европейскую историю. Бус-бек писал, что турецкие чиновники «не имеют представления о хронологии и датах и создают удивительное и

Из книги Голосуйте за Цезаря автора Джонс Питер

Образ жизни Один из разделов медицины известен под названием «диететика» - слово, производное от древнегреческого «diaita», то есть «образ жизни». Отсюда и слово «диета». Сегодняшняя мода заставляет людей тратить огромное количество времени и денег на гимнастические залы,

Из книги История балтийских славян автора Гильфердинг Александр Фёдорович

XLII. Образ жизни балтийских славян. - Их племенные князья. - Древнейший образ жизни велетов (лютичей) Эти противоположные начала, германские и славянские, смешались в быте балтийских славян. В основании его лежала славянская община; но к ней в сильной степени привились

Из книги Последняя крепость Сталина. Военные секреты Северной Кореи автора Чуприн Константин Владимирович

«Сонгун» как образ жизни По сути, КНДР жила и продолжает жить в режиме большого концентрационного лагеря, вполне соответствующего антиутопии Дж. Оруэлла «1984» и его же памфлета «Скотный двор». Ориентируясь на подготовку новой войны «за объединение Кореи»,

Из книги Кыпчаки / половцы / куманы и их потомки: к проблеме этнической преемственности автора Евстигнеев Юрий Андреевич

Хозяйство и образ жизни Древнерусские источники достаточно полно освещают хозяйственную деятельность половцев – кочевое скотоводство, называют они и основной состав стада: «скоты (крупный рогатый скот) и овце, и коне, и вельблуды» (Плетнёва, 2010, с.63). Менее полны сведения

Из книги Советские партизаны [Мифы и реальность] автора Пинчук Михаил Николаевич

Грабеж как образ жизни Куда более масштабными, зачастую с выходом всего отряда в полном составе, были мероприятия по «заготовке продовольствия». Речь идет о грабеже местного населения. Оно и понятно - ртов в отрядах, бригадах, соединениях было много, а питаться

Из книги У колыбели науки автора Волков Генрих Николаевич

ФИЛОСОФСКИЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ Целью жизни является теоретическое познание и происходящая отсюда свобода. Анаксагор Историческая традиция, запечатленная в художественной литературе, донесла до нас карикатурные представления о философах как о кривоязычных и заумных

Из книги История Сибири: Хрестоматия автора Воложанин К. Ю.

Образ жизни населения Сибири Хотя Сибирь и входила в состав Российского государства, жизнь русского населения здесь в силу ряда объективных факторов существенно отличалась от той, которой жил московский человек того времени. К таким факторам, присутствующим почти при

Из книги Люди Грузинской Церкви [Истории. Судьбы. Традиции] автора Лучанинов Владимир Ярославович

«Отче наш» как образ жизни Внутренне я всегда ощущала себя верующей, но в церковь заходила только для того, чтобы помолиться и поставить перед иконами свечи. У меня была моя вера, мой Бог внутри и четкое понимание необходимости жить по совести, с детства мне всегда было

Из книги Быт и нравы царской России автора Анишкин В. Г.