Значение исидор севильский в православной энциклопедии древо. В.И
Святитель Исидор родился в VI в. в испанском городе Картахене. Он был самым младшим в семье святых: два его брата, Леандр и Фульгентий, а также сестра Флорентина прославлены Западной Церковью. Когда Исидор был еще ребенком, семья должна была переселиться в Севилью. После смерти отца заботу о воспитании Исидора принял его брат Леандр, который для этого на время оставил монастырь.О святом Исидоре рассказывали такую историю. Когда он был еще младенцем, кормилица однажды оставила его в саду под деревом. Малыша окружил пчелиный рой, и несколько пчел, сев ему на губы, оставили на них полоску меда как знак будущего красноречия.
Предание гласит, что однажды Исидор убежал из школы, опасаясь строгого брата. Остановившись возле колодца, чтобы передохнуть, ребенок с интересом рассматривал борозды, проделанные в крае колодца. Женщина, пришедшая набрать воды, объяснила ему, что эти борозды оставлены веревкой, которая терлась о камень. Тут Исидор понял, что если уж веревка источила камень, то прилежание в учении преодолеет неподатливость его ума, и вернулся в школу. Впоследствии он достиг таких успехов, что, превзойдя всех учителей, стал самым образованным человеком своего времени: люди издалека приходили послушать, как он рассуждает о наиболее возвышенных предметах.
Помогая святителю Леандру в пастырском служении, Исидор решительно воспротивился королю-еретику Леовигильду и прилагал немало усилий, чтобы обратить вестготов-ариан в православную веру. Когда брат был отправлен в ссылку, Исидор взял на себя защиту истинной веры и интересов Церкви. После обращения короля Рекареда (589) святой удалился в монастырь, где мог предаваться учению и молитве в полном покое. Однако вскоре он был вынужден покинуть монастырь и принять, хотя и против воли, сан епископа Севильи.
На протяжении сорока лет своего епископского служения святитель Исидор для страждущих был утешителем, для несчастных - прибежищем, явился защитником правосудия и справедливости. Он очень заботился о богослужениях, следил, чтобы они совершались достойно славы Божией, и именно его считают творцом литургии, называемой мосарабской.
Огромные толпы народа собирались вокруг него, чтобы почерпнуть из источника его мудрости, превосходившей, как говорили, мудрость самого Соломона. Верующие стремились услышать предсказания святого Исидора, которые он подкреплял многочисленными чудесами.
В 619 г. он возглавил Второй Севильский Собор. На Соборе епископ посрамил еретика-монофизита, ученика Севира Антиохийского, после чего исцелил слепого одним прикосновением своей перчатки.
Святитель Исидор основал множество монастырей и организовал в Севилье школу для клириков, где сам любил преподавать. Не существовало неведомой ему науки, и он оставил потомкам впечатляющее количество разнообразных сочинений, которые оставались основным источником знания на Западе на протяжении всего Средневековья . В 633 г., находясь уже в преклонном возрасте, святой Исидор возглавил Четвертый Толедский Собор и настоял на том, чтобы в каждой епархии была основана школа.
Достигнув преклонных лет и страдая от тяжелой болезни, святитель раздал все свое имение как милостыню и приготовился с молитвой и покаянием встретить смерть, предрекая печальную судьбу Испанской Церкви. За четыре дня до кончины он попросил перенести себя в церковь. Там, простершись во прахе посреди храма, облаченный во власяницу, он молил Бога о милосердии в словах смиренной и прекрасной молитвы: «Именно ради таких грешников, как я, Господи, а не ради праведников Ты устроил в Церкви спасительную купель покаяния». Получив отпущение грехов от одного из присутствовавших епископов, святой попросил окружающих помолиться за него, подал поцелуй мира своим священникам и помолился за свой народ, а затем возвратился в келью.
Святитель Исидор почил в мире 4 апреля 636 г. Его тело было положено между останками святого Леандра и святой Флорентины в Севилье, а затем перенесено в Леон.
Составитель - иеромонах Макарий Симонопетрский,
адаптированный русский перевод - издательство Сретенского монастыря
Интернет и web-страницы
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Etymologiae,
De origine Gothorum et regno Sueborum et Vandalorum
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Покровитель Интернета
Его считают первым энциклопедистом, который оказал значительное влияние на историю Средних веков. Поэтому во многих странах мира праздник Сети отмечается 4 апреля - в день преставления святого Исидора Севильского. В 1998 году День Интернета санкционирован папой Иоанном Павлом II. Однако святой покровитель Интернета ещё не утверждён официально.
Сочинения
Крупнейший труд Исидора Севильского «Этимологии » является энциклопедией тогдашних знаний, почерпнутых главным образом из античности . В 20 разделах своей книги Исидор изложил сведения по грамматике , риторике , математике , медицине , истории , праву , космологии , теологии , агрономии , зоологии и другим отраслям знаний. Книга пользовалась чрезвычайной популярностью в средние века (только до нашего времени дошло более тысячи её рукописных экземпляров). Кроме того, Исидор Севильский является автором многочисленных трудов по естествознанию , грамматике, теологии, истории. Для истории церкви чрезвычайно важна его «Книга канонов », где собраны постановления соборов , проходивших во всём христианском мире в античности и начале Средневековья. Он написал две хроники , кратко излагавшие историю от сотворения мира. Наиболее ценным из его исторических сочинений является «История готов , вандалов и свевов ».
Этимологии
Напишите отзыв о статье "Исидор Севильский"
Ссылки
- Уколова В. И.
- Уколова В. И.
- (лат.)
- В 2006 году опубликован английский перевод «Этимологий» ().
|
|||||||||||||||
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отрывок, характеризующий Исидор Севильский
Маленькая кудрявая девчушка, плача с перепугу, отдавала рыцарю свою куклу – самое дорогое своё сокровище... Голова куклы легко слетела, а за ней мячиком покатилась по полу и голова хозяйки...Не выдержав более, горько рыдая, я рухнула на колени... Были ли это ЛЮДИ?! КАК можно было назвать вершившего такое зло человека?!
Я не хотела смотреть это дальше!.. У меня больше не оставалось сил... Но Север безжалостно продолжал показывать какие-то города, с полыхавшими в них церквями... Эти города были совершенно пустыми, не считая тысяч трупов, брошенных прямо на улицах, и разлившихся рек человеческой крови, утопая в которой пировали волки... Ужас и боль сковали меня, не давая хоть на минуту вдохнуть. Не позволяя шевельнуться...
Что же должны были чувствовать «люди», отдававшие подобные приказы??? Думаю, они не чувствовали ничего вообще, ибо черным-черны были их уродливые, чёрствые души.
Вдруг я увидела очень красивый замок, стены которого были местами повреждены катапультами, но в основном замок оставался целым. Весь внутренний двор был валом завален трупами людей, утопавших в лужах собственной и чужой крови. У всех было перерезано горло...
– Это Лавур (Lavaur), Изидора... Очень красивый и богатый город. Его стены были самыми защищёнными. Но озверевший от безуспешных попыток главарь крестоносцев Симон де Монтфор позвал на помощь весь сброд, какой только смог найти, и... 15 000 явившихся на зов «солдат Христовых» атаковали крепость... Не выдержав натиска, Лавур пал. Все жители, в том числе 400 (!!!) Совершенных, 42 трубадура и 80 рыцарей-защитников, зверски пали от рук «святых» палачей. Здесь, во дворе, ты видишь лишь рыцарей, защищавших город, и ещё тех, кто держал в руках оружие. Остальных же (кроме сожжённых Катар) зарезав, просто оставили гнить на улицах... В городском подвале убийцы нашли 500 спрятавшихся женщин и детей – их зверски убили прямо там... не выходя наружу...
Во двор замка какие-то люди привели, закованную цепями, симпатичную, хорошо одетую молодую женщину. Вокруг началось пьяное гиканье и хохот. Женщину грубо схватили за плечи и бросили в колодец. Из глубины тут же послышались глухие, жалобные стоны и крики. Они продолжались, пока крестоносцы, по приказу главаря, не завалили колодец камнями...
– Это была Дама Джиральда... Владелица замка и этого города... Все без исключения подданные очень любили её. Она была мягкой и доброй... И носила под сердцем своего первого нерождённого младенца. – Жёстко закончил Север.
Тут он посмотрел на меня, и видимо сразу же понял – сил у меня просто больше не оставалось...
Ужас тут же закончился.
Север участливо подошёл ко мне, и, видя, что я всё ещё сильно дрожу, ласково положил руку на голову. Он гладил мои длинные волосы, тихо шепча слова успокоения. И я постепенно начала оживать, приходя в себя после страшного, нечеловеческого потрясения... В уставшей голове назойливо кружился рой незаданных вопросов. Но все эти вопросы казались теперь пустыми и неуместными. Поэтому, я предпочитала ждать, что же скажет Север.
– Прости за боль, Изидора, но я хотел показать тебе правду... Чтобы ты поняла ношу Катар... Чтобы не считала, что они легко теряли Совершенных...
– Я всё равно не понимаю этого, Север! Так же, как я не могла понять вашу правду... Почему не боролись за жизнь Совершенные?! Почему не использовали то, что знали? Ведь почти что каждый из них мог одним лишь движением истребить целую армию!.. Зачем же было сдаваться?
– Наверное, это было то, о чём я так часто с тобой говорил, мой друг... Они просто не были готовы.
– Не готовы к чему?! – по старой привычке взорвалась я. – Не готовы сохранить свои жизни? Не готовы спасти других, страдавших людей?! Но ведь всё это так ошибочно!.. Это неверно!!!
– Они не были воинами, каким являешься ты, Изидора. – Тихо произнёс Север. – Они не убивали, считая, что мир должен быть другим. Считая, что они могли научить людей измениться... Научить Пониманию и Любви, научить Добру. Они надеялись подарить людям Знание... но не всем, к сожалению, оно было нужно. Ты права, говоря, что Катары были сильными. Да, они были совершенными Магами и владели огромной силою. Но они не желали бороться СИЛОЙ, предпочитая силе борьбу СЛОВОМ. Именно это их и уничтожило, Изидора. Вот почему я говорю тебе, мой друг, они были не готовы. А если уж быть предельно точным, то это мир не был готов к ним. Земля, в то время, уважала именно силу. А Катары несли Любовь, Свет и Знание. И пришли они слишком рано. Люди не были к ним готовы...
– Ну, а как же те сотни тысяч, что по всей Европе несли Веру Катар? Что тянулись к Свету и Знаниям? Их ведь было очень много!
– Ты права, Изидора... Их было много. Но что с ними стало? Как я уже говорил тебе раннее, Знание может быть очень опасным, если придёт оно слишком рано. Люди должны быть готовы, чтобы его принять. Не сопротивляясь и не убивая. Иначе это Знание не поможет им. Или ещё страшнее – попав в чьи-то грязные руки, оно погубит Землю. Прости, если тебя расстроил...
– И всё же, я не согласна с тобою, Север... Время, о котором ты говоришь, никогда не придёт на Землю. Люди никогда не будут мыслить одинаково. Это нормально. Посмотри на природу – каждое дерево, каждый цветок отличаются друг от друга... А ты желаешь, чтобы люди были похожи!.. Слишком много зла, слишком много насилия было показано человеку. И те, у кого тёмная душа, не хотят трудиться и ЗНАТЬ, когда возможно просто убить или солгать, чтобы завладеть тем, что им нужно. За Свет и Знание нужно бороться! И побеждать. Именно этого должно не хватать нормальному человеку. Земля может быть прекрасной, Север. Просто мы должны показать ей, КАК она может стать чистой и прекрасной...
Север молчал, наблюдая за мной. А я, чтобы не доказывать ничего более, снова настроилась на Эсклармонд...
Как же эта девочка, почти ещё дитя, могла вынести такое глубокое горе?.. Её мужество поражало, заставляя уважать и гордиться ею. Она была достойной рода Магдалины, хотя являлась всего лишь матерью её далёкого потомка.
И моё сердце снова болело за чудесных людей, чьи жизни обрывала всё та же церковь, лживо провозглашавшая «всепрощение»! И тут я вдруг вспомнила слова Караффы: «Бог простит всё, что творится во имя его»!.. Кровь стыла от такого Бога... И хотелось бежать куда глаза глядят, только бы не слышать и не видеть происходящее «во славу» сего чудовища!..
Перед моим взором снова стояла юная, измученная Эсклармонд... Несчастная мать, потерявшая своего первого и последнего ребёнка... И никто не мог ей толком объяснить, за что с ними вершили такое... За что они, добрые и невинные, шли на смерть...
Вдруг в залу вбежал запыхавшийся, худенький мальчик. Он явно прибежал прямиком с улицы, так как из его широкой улыбки валом валил пар.
– Мадам, Мадам! Они спаслись!!! Добрая Эсклармонд, на горе пожар!..
Эсклармонд вскочила, собираясь побежать, но её тело оказалось слабее, чем бедняжка могла предположить... Она рухнула прямиком в отцовские объятия. Раймонд де Перейль подхватил лёгкую, как пушинка, дочь на руки и выбежал за дверь... А там, собравшись на вершине Монтсегюра, стояли все обитатели замка. И все глаза смотрели только в одном направлении – туда, где на снежной вершине горы Бидорты (Bidorta) горел огромный костёр!.. Что означало – четверо беглецов добрались до желанной точки!!! Её отважный муж и новорождённый сынишка спаслись от звериных лап инквизиции и могли счастливо продолжать свою жизнь.
Вот теперь всё было в порядке. Всё было хорошо. Она знала, что взойдёт на костёр спокойно, так как самые дорогие ей люди жили. И она по-настоящему была довольна – судьба пожалела её, позволив это узнать.... Позволив спокойно идти на смерть.
На восходе солнца все Совершенные и Верящие катары собрались в Храме Солнца, чтобы в последний раз насладиться его теплом перед уходом в вечность. Люди были измученные, замёрзшие и голодные, но все они улыбались... Самое главное было выполнено – потомок Золотой Марии и Радомира жил, и оставалась надежда, что в один прекрасный день кто-нибудь из его далёких правнуков перестроит этот чудовищно несправедливый мир, и никому не надо будет больше страдать. В узком окне зажёгся первый солнечный луч!.. Он слился со вторым, третьим... И по самому центру башни загорелся золотистый столб. Он всё больше и больше расширялся, охватывая каждого, стоящего в ней, пока всё окружающее пространство полностью не погрузилось в золотое свечение.
Это было прощание... Монтсегюр прощался с ними, ласково провожая в другую жизнь...
А в это время внизу, у подножья горы, складывался огромный страшный костёр. Вернее, целое строение в виде деревянной площадки, на которой «красовались» толстые столбы...
Более двухсот Совершенных начали торжественно и медленно спускаться по скользкой, и очень крутой каменной тропинке. Утро стояло ветреное и холодное. Солнце глянуло из-за туч лишь на коротенькое мгновение... чтобы обласкать напоследок своих любимых детей, своих Катар, идущих на смерть... И снова ползли по небу свинцовые тучи. Оно было серым и неприветливым. И чужим. Всё вокруг было промёрзлым. Моросящий воздух напитывал влагой тонкие одежды. Пятки идущих застывали, скользя по мокрым камням... На горе Монтсегюр всё ещё красовался последний снег.
Исидо́р Севи́льский - архиепископ Севильи в вестготской Испании, последний латинский отец Церкви и основатель средневекового энциклопедизма.
Компилятор мосарабского богослужебного обряда.
В 1598 г. был канонизирован Римской католической церковью.
Биография
Исидор Севильский родился около 560 г. в Новом Карфагене (ныне испанском городе Картахена) в знатной благочестивой семье христиан Севериана и Теодоры.
У него было два брата, Леандр и Фульгенций, и сестра Флорентина. Все они впоследствии были причислены к лику святых.
Рано лишился родителей, отеческие функции исполнял его старший брат Леандр (епископ), вслед за старшим братом стал духовником вестготсткого короля Реккареда и преуспел в обращении его из арианской ереси.
Председательствовал на четвёртом Толедском соборе, который утвердил единство государства и церкви, а также санкционировал политику веротерпимости к евреям.
Покровитель Интернета
Его считают первым энциклопедистом, который оказал значительное влияние на историю Средних веков. Поэтому во многих странах мира праздник Сети отмечается 4 апреля - в день преставления святого Исидора Севильского.
В 1998 г. День Интернета санкционирован папой Иоанном Павлом II. Однако святой покровитель Интернета еще не утверждён официально.
Сочинения
Крупнейший труд Исидора Севильского «Этимологии» является энциклопедией тогдашних знаний, почерпнутых главным образом из античности.
В 20 разделах своей книги Исидор изложил сведения по грамматике, риторике, математике, медицине, истории, праву, космологии, теологии, агрономии, зоологии и другим отраслям знаний. Книга пользовалась чрезвычайной популярностью в средние века (только до нашего времени дошло более тысячи её рукописных экземпляров).
Для истории церкви чрезвычайно важна его «Книга канонов», где собраны постановления соборов, проходивших во всём христианском мире в античности и начале Средневековья.
Он написал две хроники, кратко излагавшие историю от сотворения мира. Наиболее ценным из его исторических сочинений является «История готов, вандалов и свевов».
Фотогалерея
Годы жизни: ок. 560, Новый Карфаген, Византийская Испания - 4 апреля 636, Севилья, Королевство вестготов
Полезная информация
Исидо́р Севи́льский
лат. Isidorus Hispalensis
исп. San Isidoro de Sevilla
Этимологии
Этимологии (лат. Etymologiae) или Начала (лат. Origines) — главный энциклопедический труд Исидора Севильского. Состоит из двадцати томов.
- Первые три тома посвящены семи свободным искусствам, то есть союзу тривиума — грамматике (первый том), риторике и диалектике (второй том) — и квадривиума — арифметике, геометрии, астрономии и музыке (третий том)
- Четвёртый том — медицине и библиотекам
- Пятый том — законам и хронологии
- Шестой том — церковным текстам и обрядам
- Седьмой том — Богу, ангелам и святым, а также земным и небесным иерархиям
- Восьмой том — церкви и ересям (Исидор описывает по меньшей мере 68 из них)
- Девятый том — языкам, народам, царствам, городам и титулам
- Десятый том — этимологии
- Одиннадцатый том — человеку, чудесам и знамениям
- Двенадцатый том — зверям и птицам
- Тринадцатый том — частям света
- Четырнадцатый том — географии
- Пятнадцатый том — архитектуре и строительству дорог
- Шестнадцатый том — камням и металлам
- Семнадцатый том — земледелию
- Восемнадцатый том — терминам войны, права и публичных игр
- Девятнадцатый том — кораблям, зданиям и одежде
- Двадцатый том — пище, инструментам и предметам мебели
Другие труды
- О природе вещей (лат. De natura rerum)
- Различия (лат. Differentiarum)
- О славных мужах (лат. De viris illustribus), впоследствии продолженное Ильдефонсом
- Книга о числах в Священном Писании (лат. Liber numenorum qui in sanctis scripturis occurunt)
- О происхождении царей готов, вандалов и свевов (лат. De origine Gothorum et regno Sueborum et Vandalorum)
- Вопросы на Ветхий Завет (лат. De Veteri et Novo Testamento quastiones)
- Сентенции (лат. Sententiarum libri tres)
[лат. Isidorus Hispalensis; также Isidorus Iunior, Исидор Младший] († 4.04. 636, Гиспалис, ныне Севилья, Испания), еп. Гиспальский, лат. церковный писатель, богослов, энциклопедист; католич. св. (пам. 4 апр.).
Жизнь
Письма
Не считая писем, являющихся предисловиями или посвящениями для сочинений И. С., сохранилось еще 8 писем И. С. разным лицам (Epistolae // PL. 83. Col. 893-914; крит. изд.: Epistolario de San Braulio / Introd., ed. crít. y trad. L. R. Terrero. Sevilla, 1975. P. 62-66, 74, 76): 5 писем еп. Браулио, написанных с 610 по 633 г. по разным поводам, связанным с церковной и лит. деятельностью И. С.; письмо Массону, еп. г. Эмерита, написанное в 605/6 г. по вопросу о восстановлении в правах клириков, принесших покаяние в совершенных ими грехах; письмо еп. Элладию и др. епископам, написанное по поводу суда над еп. Кордубским.
Неподлинными являются: письмо к Леудефреду, еп. Кордубскому, о священнослужителях и других членах церковного клира и их обязанностях (CPL, N 1223); к еп. Евгению о достоинстве епископов (CPL, N 1210); к дуку Клавдию, о его победах над еретиками (CPL, N 1224); к архидиак. Редемпту (CPL, N 1210а) о некоторых богослужебных обрядах.
Прочие (spuria)
И. С. приписывалось еще неск. трудов, подлинное авторство к-рых пока не установлено (см.: CPL, N 1216-1229; Gryson. 2007. P. 600-604). В их число входят: небольшой трактат кон. VII - нач. VIII в. под названием «Дисциплинарные установления» (Institutionum disciplinae; опубл.: Pascal. 1957; некоторыми исследователями трактат признается подлинным; см.: Rich é P. Éducation et culture dans l"Occident barbare, VIe-VIIe siècles. P., 1962. P. 303. N. 575; Hillgarth. 1983. P. 841-842); «Спор добродетелей и пороков» (Conflictus virtutum et vitiorum); «Увещание к сестре» (2-я пол. VII в.); «Объяснение Пятикнижия», написанное в Испании в кон. VII в.; «Толкование на Песнь Песней», в действительности являющееся извлечением из комментария Алкуина ; «Толкование на Апокалипсис»; трактат «О семи степенях служений» (V-VII вв., создан в Галлии); «Исповедь святого Исидора» (PLS. T. 4. Col. 1864-1865); несколько проповедей.
Учение
Наиболее характерной чертой лит. творчества И. С. была его энциклопедичность, проявлявшаяся в стремлении собрать воедино и систематизировать как можно больше сведений из различных областей знания. Это в полной мере относится и к богословскому учению И. С., к-рый систематизировал данные богословской науки своего времени о Свящ. Писании и методах его толкования, о догматическом вероучении Церкви, о нормах христианской нравственности, правилах церковной дисциплины и уставах богослужения. Однако в своих трудах он приводит не столько собственные мнения, сколько мнения предшествовавших авторитетных богословов и церковных Соборов. Тем самым он стремится быть своего рода эхом церковной традиции (по преимуществу западной), свидетельства к-рой он в точности воспроизводит и систематизирует. В этом отношении его труды представляют немалую ценность; однако это труды скорее прилежного ученика или заслуживающего доверие свидетеля, чем оригинального мыслителя или учителя (см.: Bareille. 1924. Col. 107). Это не исключает определенной оригинальности И. С. как составителя и компилятора, который подыскивал и выбирал из имевшегося у него обширного материала то, что считал важным и ценным (см.: Cazier. 1994. P. 79).
При изложении учения о Боге И. С. следовал блж. Августину. Главное отличительное свойство Бога как высшего Блага (summum bonum) И. С. видел в Его неизменности (incommutabilitas), из к-рой проистекают все остальные Божественные свойства: бессмертие, нематериальность, вечность и т. п.; И. С. особенно настаивал на простоте Бога и подчеркивал тождество сущности Бога и Его свойств. Все, что говорится о Боге, сказывается о Нем по сущности (essentialiter), за исключением того, что говорится по отношению (relative) к Лицам Св. Троицы (Isid. Hisp. Sent. I 1. 1-6; I 8. 5; Etymol. VII 1. 10-13, 19-32). Сын Божий есть Бог, поскольку единосущен Отцу, т. е. имеет ту же самую Божественную сущность, что и Отец (ejusdem cum Patre substantiae - Ibid. 2. 11-15). Св. Дух также есть Бог, поскольку Он исходит от Отца и Сына и имеет общую с Ними сущность (ex Patre Filioque procedit et substantiam eorum habet), будучи Духом Их обоих и делая Их едиными по сущности. Согласно И. С., разница между рождением Сына и исхождением Св. Духа заключается именно в том, что Сын рождается от одного Отца, а Св. Дух исходит от двух Лиц (ex utroque procedit - Ibid. 3. 1-8; 4. 4; Differ. II 7-8; Sent. I 15. 2; De eccl. offic. II 24. 1). Вероятно, по настоянию И. С. это учение о двойном исхождении Св. Духа вошло в каноны Толедских Соборов, проходивших с его участием (см.: PL. 84. Col. 343, 365). Бог есть Троица как «нечто единое из трех», т. е. «Триединство» (Triunitas), подобно триединству в человеке памяти, мышления и воли, к-рые, хотя и три вещи, но суть нечто одно. Так и в Боге при единстве сущности Отец, Сын и Св. Дух связаны между собой взаимными отношениями (Isid. Hisp. Etymol. VII 4. 1-8; Differ. II 3-11).
Особенностью тринитарного учения И. С. является его представление о Сыне, воспринявшем человеческую природу в единство с Собой, как о третьем Лице Св. Троицы. Так, у И. С. встречается упоминание о человечестве, воспринятом Христом, «Который есть третье Лицо в Троице» (tertia in Trinitate persona - Sent. I 3. 1). Это представление, нарушающее традиц. для христ. богословия порядок Лиц в Св. Троице, вероятно, появилось у И. С. под влиянием слов прор. Аггея (Агг 2. 5-7) и прор. Исаии (Ис 48. 12-16), которым он дает тринитарное толкование: «Таинство этой Троицы приоткрыл и пророк Аггей, говоря от лица Бога: «Дух Мой пребывает среди вас». Вот Бог, Который говорит, и вот Дух Его; после Них он добавил и о третьем Лице (de tertia persona), т. е. о Сыне: «Я потрясу небо и землю… и придет Желаемый всеми народами». И у Исаии показывается различие Троицы по каждому Лицу, когда Тот же Сын говорит: «Я первый и Я последний. Моя рука основала землю, и Моя десница распростерла небеса… Я и сначала говорил не тайно; с того времени, как это происходит, Я был там». И добавляет: «И ныне послал Меня Господь Бог и Дух Его». Вот, два Лица: Господь и Дух Его, Которые посылают, и третье Лицо (tertia persona) Того же Господа, Которое посылается» (Isid. Hisp. De fide cathol. I 4. 6-7).
Христологическое учение И. С. вполне традиционно и ничем не отличается от учения Вселенского IV Собора (Халкидонского) об одном Лице и двух истинных и совершенных природах Христа, соединившихся неслитно и нераздельно; по утверждению И. С., «одно Лицо Христа имело две совершенные сущности: божественную и человеческую, ведь полнота двух сущностей не привела к удвоению лиц, и единство Лица не привело к слиянию двух сущностей» (De eccl. offic. II 24. 2; ср.: Sent. I 14. 3-7; De fide cathol. I 5. 1-11).
Взгляды И. С. на происхождение мира и его устройство также в значительной мере зависят от концепций, развивавшихся блж. Августином. В сочинениях И. С. излагал августиновское учение о вечном идеальном бытии мира в Божественном замысле (in aeterna ratione et consilio), о мгновенном творении из ничего ангелов и бесформенной мировой материи, к-рая потенциально содержала в себе все вещи в совокупности и из к-рой в течение 6 дней творения постепенно появились все отдельные вещи в соответствии с их видами; он принимал иерархию творения, состоящую из пяти уровней: неживые вещи, растения, животные, люди, ангелы (см.: Differ. II 27-31, 36-40; Sent. I 6. 3; 8. 1-19; 10. 13; De eccl. offic. II 24. 3).
В учении о человеке И. С., с одной стороны, воспроизводил августиновское представление о том, что человек занимает низшее положение по сравнению с ангелами, не только потому, что имеет материальное тело, но и потому, что сотворен для восполнения числа ангелов, умалившегося в результате их падения (Sent. I 10. 13). С другой стороны, он соединял с этим библейское представление о богообразности человека и философское учение о человеке как «микрокосме»: «Человек есть неким образом другой, меньший мир» (alter in brevi quodam modo est mundus - Ibid. 8. 1). Согласно И. С., в человеке содержатся все уровни иерархии сущего и пребывает природа всех вещей; так что человек - это «великая часть тварной вселенной» (universitatis creaturae magna quaedam portio); при этом он настолько превосходнее всего остального по своему положению, насколько близок к божественному образу; все вещи были созданы ради человека, и только человек - «ради самого себя (propter se ipsum)» (см.: Ibid. 11. 1).
Особое внимание И. С. уделял традиц. для зап. богословов вопросам о происхождении зла, о первородном грехе и о способе его наследования, а также о неспособности человека своими силами избирать и творить добро и о необходимости для этого помощи со стороны божественной благодати (см.: Differ. II 44-45; Sent. I 9. 1-11; 10. 5-12; 11. 7-10; II 5. 1-14; 6. 1-6; De eccl. offic. II 24. 4-6). Его решение этих вопросов не содержит ничего существенно нового по сравнению со взглядами блж. Августина, Фульгенция и свт. Григория Великого. Некоторые недоумения у последующих теологов вызывало лишь учение И. С. о т. н. двойном предопределении . Согласно И. С., «существует двойное предопределение (gemina praedestinatio): как избранных к покою, так и отверженных к смерти. И то и другое совершается Божественным решением (divino judicio), к-рое делает так, чтобы избранные вечно следовали высшим и внутренним [благам], и позволяет (permittat), чтобы отверженные, оставив [эти блага], вечно услаждались низшими и внешними [благами]» (Sent. II 6. 1). В IX в. в ходе споров о предопределении на основании этих слов Гинкмар , архиеп. Реймсский, сблизил позицию И. С. с позицией Готшалька и галльских богословов V в., с к-рыми спорили блж. Августин и Проспер Аквитанский (Hincmar. De praedest. 9). Однако в отличие от Готшалька И. С. не утверждал, что отверженные предопределены Богом ко греху; он говорил лишь о том, что они предопределены к вечному наказанию за свои собственные грехи, к-рые они совершили по своей воле; в этом И. С. полностью согласен с Фульгенцием Руспийским и свт. Григорием Великим, на взгляды которых он опирался при изложении этого учения (cм.: Isid. Hisp. Differ. II 117-118; Sent. II 5. 13; ср.: Fulgent. Rusp. Ad Monim. I 13; Greg. Magn. Moral. XXXIII 20).
В спорном вопросе о происхождении человеческой души И. С., соглашаясь с блж. Августином и свт. Григорием Великим в том, что этот вопрос остается до конца неразрешимым (Isid. Hisp. Differ. II 105; De eccl. offic. II 24. 3), склонялся к теории креационизма, согласно к-рой «душа творится тогда, когда творится и тело, с которым она соединяется» (Sent. I 12. 4).
В учении о Церкви И. С. подчеркивал, что главная роль Церкви заключается в сохранении чистоты веры и соблюдении добрых нравов; это 2 необходимых условия, при соблюдении которых человек является членом истинной христ. Церкви, распространенной по всему миру (Ibid. 16. 1-18). В связи с этим И. С. считал, что добродетельные поступки в совр. ему Церкви заняли место чудес, являвшихся характерной особенностью Церкви времен апостолов. По его мнению, причина этого заключается в том, что тогда надлежало привести народы всего мира к вере посредством чудес, а в его время уже уверовавшим народам следует прославиться посредством добрых дел; так что в Церкви важнее добродетельно жить, чем творить чудеса. Более того, в конце времен знамения и чудеса станут уделом антихриста и его лжепророка, в Церкви же они совсем прекратятся, чтобы при этом проявились и терпение святых, и слабость отверженных (Ibid. 24. 1-4; 25. 5). Согласно И. С., роль святых, почитание к-рых издревле было установлено в Церкви, заключается не в том, чтобы совершать чудеса, а в том, чтобы служить образцом добродетелей для подражания верующих (Ibid. II 11. 1-7; De eccl. offic. II 35. 1). Отвергая религ. фанатизм и апокалиптические предчувствия, И. С. предпочитал рассуждать о наступлении спокойных времен, когда Церковь живет в мире и терпеливо ожидает Второго пришствия Христова, времени которого не знает никто, кроме Бога (Cazier. 1994. P. 145).
Значительное место в сочинениях И. С. занимает учение о мировой истории. Вслед за предшествовавшими христ. хронистами и блж. Августином И. С. учил о 6 эпохах (aetas) мировой истории: 1-я - от творения мира до Ноя; 2-я - от Ноя до Авраама; 3-я - от Авраама до Давида; 4-я - от Давида до переселения иудеев в Вавилон; 5-я - от вавилонского пленения до пришествия Христа; 6-я, в к-рой живет Церковь, началась с пришествием Христа и завершится концом света (Isid. Hisp. Etymol. V 28. 6-8; 29. 1-42). При этом в отличие от своего современника свт. Григория Великого И. С. не считал, что конец света близок и связан с падением Римской империи (Chron. 122; ср.: Cazier. 1994. P. 99, 147). По мнению И. С., правомерным наследником Римской империи на Западе является гот. королевство, объединившее под своей властью всю Испанию, к-рая стала новым центром мира (Isid. Hisp. Hist. Goth. Prol. 1-4; 65-70).
Рассуждая о принципах светской и духовной властей и их соотношении, И. С. отмечал, что, отразив нападения многочисленных врагов: византийцев, франков, гуннов, свевов, вандалов, и объединив всю страну, готские короли приобрели законную власть над Испанией и населяющими ее народами, которая передается законным путем через утверждение нового короля на общем совете гот. знати и епископов. Следуя блж. Августину (Aug. De civ. Dei. XIX 15), И. С. обосновывал законность власти одних людей над другими последствиями грехопадения, но в отличие от блж. Августина он распространял это представление на отношение между правителями и подданными: «Из-за грехопадения первого человека на род человеческий было наложено наказание от Бога в виде рабства (poena servitutis); так что на тех, кому, как Он видит, не подходит свобода, Он милосердно налагает рабство. И хотя первородный грех отпускается всем верующим благодатью крещения, но справедливый Бог так распределил людям жизнь, одних сделав рабами, а других господами, чтобы у рабов произвольная склонность (licentia) творить зло ограничивалась властью господствующих над ними. Ведь если все будут лишены страха, кто же будет препятствовать людям творить зло? Поэтому у народов и избираются князья и короли, чтобы под угрозой наказания отвращать людей от зла и законами побуждать их к праведной жизни» (Isid. Hisp. Sent. III 47. 1). Т. о., политическую власть И. С. рассматривал как благое Божественное установление для всех (Ibid. 48. 5; 49. 3; 51. 6). Однако в своих действиях правители должны руководствоваться законами, соблюдать справедливость и быть снисходительными, чтобы приносить подданным пользу, а не вред (Ibid. 48. 1-51.6). В связи с этим И. С. развивал учение о христианском правителе, к-рый наделен от Бога властью «для охранения членов Христовых» (pro tutione membrorum Christi), т. е. верующих христиан, к-рыми он должен управлять справедливо и милосердно, возвращая благой долг (bonam vicissitudinem) Дарителю Богу (Ibid. 49. 3). Если правитель будет нарушать законы, поступать несправедливо и жестоко по отношению к гражданам, то он рискует попасть под церковную анафему и быть отлученным от Церкви. Светские правители должны осознать, что они несут ответственность пред Богом за Церковь, обязанность заботиться о которой они получили от Самого Христа; если вслед. действий правителей мир и дисциплина в Церкви ослабеют, от них потребует отчета Тот, Кто вручил Свою Церковь их власти (Ibid. 51. 6).
По мнению И. С., христ. правитель как верующий христианин находится в подчиненном положении к Церкви: «Светские власти подчинены церковной дисциплине, и хотя они стоят во главе государства, они связаны и ограничены узами веры (vinculo fidei), чтобы и веру Христову провозглашать своими законами (fidem Christi suis legibus praedicent), и само провозглашение веры сохранять добрыми нравами» (Ibid. 51. 3). Из этого принципа развивается учение И. С. о тесном сотрудничестве и союзе христ. гос-ва и Церкви, к-рую оно должно охранять и к-рой обязано содействовать в ее служении: «Светские правители часто сохраняют в Церкви высшую власть, которой они обладают, для того, чтобы этой властью защищать церковную дисциплину. Однако [светская] власть необходима в Церкви только для того, чтобы заставлять под угрозой применения силы делать то, чего не сможет добиться священник своей проповедью учения. Ведь часто Царство Небесное добивается успеха посредством царства земного, когда те, кто находятся внутри Церкви и поступают против веры и церковной дисциплины, обуздываются жесткими мерами правителей; когда саму эту дисциплину, соблюдения которой Церковь не сможет добиться своими мягкими методами, государственная власть возлагает на шеи гордых и уделяет [Церкви] силу своей власти, чтобы [к ней] проявлялось [должное] уважение» (Ibid. 51. 4-5).
Т. о., по мнению И. С., Церковь может и должна контролировать действия гос. власти, проверять их соответствие законам и нормам христ. нравственности, защищать права бедных и угнетаемых, в крайних случаях имея право анафематствовать беззаконных правителей. При этом гос. власть также имеет право вмешиваться в дела Церкви. Это вмешательство должно ограничиваться покровительством Церкви и гарантированием сохранения церковного мира и дисциплины, т. е. возможности для Церкви беспрепятственно осуществлять свою миссию по вероучению и исправлению нравов верующих (см.: Cazier. 1994. P. 261-262). Такое учение о «симфонии властей», одобренное на IV Толедском Соборе в 633 г., помимо положительных имело и отрицательные последствия: оно не только оправдывало применение насильственных мер по отношению к обращенным в христианство иудеям, вновь вернувшимся к своим прежним обычаям, но и в значительной мере открыло дорогу последующим злоупотреблениям инквизиции в средневек. Испании.
В учении И. С. о церковных таинствах, к-рое в целом вполне традиционно, внимание исследователей привлекали 2 вопроса: различал ли И. С. таинства Крещения и Миропомазания и признавал ли учение о пресуществлении Св. Даров в таинстве Евхаристии (Bareille. 1924. Col. 109). В «Сентенциях» упоминается лишь 2 церковных таинства: Крещение и Евхаристия (Isid. Hisp. Sent. I 22. 1-7). Однако в др. сочинениях И. С. писал о Миропомазании (chrisma, unctio), называя его таинством наряду с Крещением и Евхаристией (Etymol. VI 19. 39) и говоря об отличии его действия от действия Крещения: «Как в Крещении подается отпущение грехов, так и посредством помазания совершается освящение Духа… Хотя помазание совершается материально, оно приносит духовную пользу, так же как и в благодати Крещения происходит видимое действие, когда мы погружаемся в воду, но достигается духовный результат, когда мы очищаемся от грехов» (Ibid. 19. 51-52; cp.: De fide cathol. II 25. 1-2; De eccl. offic. II 26. 1-2). От Миропомазания И. С. отличает рукоположение, к-рое подобает совершать лишь епископам и посредством к-рого передается Св. Дух (De eccl. offic. II 27. 3-4).
Хотя И. С. и не использовал в учении о Евхаристии термин «пресуществление», он пытался с помощью др. слов выразить учение об истинном преложении хлеба и вина в Тело и Кровь Христа освящающим действием Св. Духа: «Мы называем [хлеб и вино] Телом и Кровью, поскольку то, что было взято от плодов земли, освящается (sanctificatur) и становится таинством (sacramentum) невидимым действием Духа Божия» (Etymol. VI 19. 38). И. С. говорил о естественной «пищевой» связи хлеба и вина с телом и кровью человека, отмечая вместе с тем, что в таинстве Евхаристии, при сохранении их вида, происходит их мгновенный таинственный переход в Тело Христово: «Поскольку хлеб укрепляет тело, он называется Телом Христовым; и поскольку вино производит в плоти кровь, потому оно указывает на Кровь Христову. И хотя они суть видимые [вещи] (visibilia), но, освященные Святым Духом, переходят в таинство Божественного Тела» (De eccl. offic. I 18. 3-4; ср.: De fide cathol. II 27. 3). Само понимание И. С. «таинства» предполагает, что в нем под покровом видимых телесных вещей невидимо присутствует Божественная сила, таинственно совершающая спасение человека (Etymol. VI 19. 40).
В эсхатологическом учении И. С. примечательно отсутствие разработанного представления о чистилище, к-рое он мог бы заимствовать у блж. Августина (Cazier. 1994. P. 149-150). Вместе с тем И. С. утверждал, что нек-рые «избранные», т. е. верующие христиане, в конце своей земной жизни будут очищены от легких прегрешений посредством страха из-за своей буд. участи: получат ли они после смерти награду или будут подвергнуты наказанию (Isid. Hisp. Sent. III 67. 7-8). Вслед за блж. Августином И. С. указывал на издавна установленную в Церкви практику молитвы за усопших, к-рая не сохранилась бы, если бы Церковь не верила в отпущение их грехов; значит, «в будущей жизни некоторым [людям] грехи будут отпущены и очищены неким очистительным огнем» (De eccl. offic. I 18. 11).
Соч.: Собрания: Opera omnia / Denuo correcta et aucta recensente F. Arévalo. R., 1797–1803. 7 vol.; Opera // PL. 81–84. Отдельные соч.: De natura rerum liber / Ed. G. Becker. B., 1857 (рус. пер.: О природе вещей / Пер., коммент.: Т. Ю. Бородай // Социально-политическое развитие стран Пиренейского полуострова при феодализме. М., 1985. С. 136–153); Historia Gothorum, Vandalorum, Sueborum / Ed. Th. Mommsen // MGH. AA. 1894. T. 11. P. 267–303 (рус. пер.: История Готов, Вандалов и Свевов: [Фрагмент] / Пер.: Т. А. Миллер. // ПСЛЛ, IV–VII вв. М., 1998. С. 428–430; То же: [Полный текст] // http://www.alanica. ru/library/Isid/text.htm [Электр. ресурс]); Chronica maiora / Ed. Th. Mommsen // MGH. AA. 1894. T. 11. P. 424–488; Etymologiarum sive Originum libri XX / Ed. W. M. Lindsay. Oxf., 1911. 2 vol. (рус. пер.: Этимологии: Кн. VI [фрагмент] // ПСЛЛ, IV–VII вв. М., 1998. С. 431–433; Этимологии, или Начала в XX книгах. Книги I–III: Семь свободных искусств / Пер. с лат., ст., примеч., указ.: Л. А. Харитонов. СПб., 2006); The Letters of St. Isidore of Seville / Ed. G. B. Ford. Amst., 19702; De ecclesiasticis officiis / Ed. Ch. M. Lawson. Turnhout, 1989. (CCSL; 113); De differrentiis: I [= De differentiis verborum] / Ed. C. Codoñer. P., 1992; Sententiae / Ed. P. Cazier. Turnholti, 1998. (CCSL; 111); Chronica / Ed. J. C. Martín. Turnhout, 2003. (CCSL; 112); Liber differentiarum II [= De differentiis rerum] / Ed. M. A. Andrés Sanz. Turnhout, 2006. (CCSL; 111A).
Ист.: Vita S. Isidori auctore canonico regulari coenobii Legionensis // ActaSS. Apr. T.1. P. 330-352 (= Vita S. Isid.); Idem // PL. 82. Col. 19-56; Braulio Caesaraugustanus. Praenotatio librorum divi Isidori // PL. 82. Col. 65-68 (= Praenot.); Vita S. Isidori auctore Roderico Cerratensi // PL. 81. Col. 76-81 (= Vita. S. Isid. Roderic.); Scripta de vita Isidori Hispalensis episcopi / Ed. J. C. Martín. Turnhout, 2006. (CCSL; 113B).
Библиогр.: Hillgarth J. N. The Position of Isidorian Studies: A Crit. Rev. of the Literature since 1935 // Isidoriana. Léon, 1961. P. 11-74; idem. The Position of Isidorian Studies: A Crit. Rev. of the Literature, 1936-1975 // Studii Medievali. Ser. 3. Torino, 1983. Vol. 24. Pt. 1. P. 817-905; idem. Isidorian Studies, 1976-1985 // Ibid. 1990. Vol. 31. P. 925-973; Segovia A. Informe sobre bibliografía Isidoriana, 1936-1960 // Estudios Eclesiásticos. Madrid, 1961. Vol. 36. N 136-137. P. 73-126.
Лит.: Hertzberg H. Die Historien und die Chroniken des Isidorus von Sevilla: Eine Quellenuntersuchung. Gött., 1874; Schenk A. De Isidori Hispalensis De natura rerum libelli fontibus. Jenae, 1909; Philipp H. Die historisch-geographischen Quellen in den Etymologiae des Isidorus von Sevilla. B., 1911; Bareille G. Saint Isidore de Séville // DTC. 1924. T. 8. Pars 2. Col. 98-111; S é journ é P. Le dernier père de l"église: Saint Isidore de Seville: Son role dans l"histoire du droit canonique. P., 1929; Anspach A. E., ed. Taionis et Isidori nova fragmenta et opera. Madrid, 1930; Miscellanea Isidoriana: Homenaje a S. Isidoro de Sevilla en el XIII centenario de su muerte. R., 1936; Madoz J. El florilegio patristico del II concilio de Sevilla // Ibid. 1936. P. 177-220; idem. Le symbole du IVe Concile de Tolède // RHE. 1938. T. 34. P. 5-20; idem, ed. Epistolario de San Braulio de Zaragoza. Madrid, 1941; Ruiz Goyo J. San Isidor de Sevilla y la antigua colecciòn canónica «Hispana» // Estudios eclesiàsticos. 1936. Vol. 15. N 57. P. 119-136; D í az y D í az M. C. Isidoriana I: Sobre el «Liber de ordine creaturarum» // Sacris Erudiri. Turnhout., 1953. Vol. 5. P. 147-166; idem. Leandro di Siviglia, Isidoro di Siviglia // Patrologia / Ed. A. Di Berardino. Genova, 1996. Vol. 4: Dal Concilio di Calcedonia a Beda. I: Padri latini. P. 76-78, 81-94; Mancini G. Osservazioni critiche sull"opera di Sant" Isidoro di Siviglia. Pisa, 1955; Pascal P. The «Institutionum disciplinae» of Isidore of Seville // Traditio. N. Y., 1957. Vol. 13. P. 425-430; McNally R. E. Der irische Liber de numeris: Diss. Münch., 1957; idem. Isidoriana // Theological Studies. Baltimore, 1959. Vol. 20. P. 432-442; idem. The Pseudo-Isidorian «De vetere et novo testamento quaestiones» // Traditio. 1963. Vol. 19. P. 37-50; idem. Christus in the Pseudo-Isidorian «Liber de ortu et obitu patriarchum» // Ibid. 1965. Vol. 21. P. 167-183; Fontaine J. Isidore de Séville et la culture classique dans l"Espagne visigothique. P., 1959. 2 vol.; idem. Tradition et actualité chez Isidore de Séville. L., 1988; idem. Isidore de Séville: Genèse et originalité de la culture hispanique au temps des Wisigoths. Turnhout, 2000; Isidoriana: Estudios sobre San Isidoro de Sevilla del XIV centenario de su nacimiento / Ed. M. C. Díaz y Díaz. Léon, 1961; Vega A. C. Cuestiones critícas de las biografías isidorianas // Ibid. P. 75-98; Brugnoli G. Il «Liber de differentiis rerum» di Isidoro di Siviglia // VetChr. 1964. Vol. 1. P. 65-82; Sharpe W. D., ed. Isidore of Seville: The Medical Writings // Transactions of the American Philosophical Society: N. S. Phil., 1964. Vol. 54. Part 2; Gasparotto G. Isidoro e Lucrezio I: Le fonti dei capitoli De tonitruo e De fulminibus del De natura rerum e delle Origines // Memorie della Academia Patavina di Scienze, Lettere ed Arti. Cl. di Scienze Morali. Padova, 1965/1966. Vol. 78. P. 73-130; idem. Isidoro e Lucrezio II: Le fonti dei capitoli De arcu del De natura rerum e De arcu et nubium effectibus delle Origines // Ibid. P. 207-238; idem. Isidoro e Lucrezio III: Le nubi // Ibid. 1966/1967. Vol. 79. P. 39-58; idem. Isidoro e Lucrezio IV: La peste // Ibid. P. 101-130; idem. Isidoro e Lucrezio: Le fonti della meteorologia isidoriana. Verona, 1983; Borst A. Das Bild der Geschichte in der Enzyklopädie Isidors von Sevilla // DA. 1966. Bd. 22. S. 1-62; Gonz á lez A. V. Isidoro di Siviglia // BiblSS. 1966. T. 7. P. 973-982; Munier C. Saint Isidore de Sèville est-il l"auteur de l"«Hispana» chronologique? // Sacris erudiri. 1966. Vol. 17. P. 230-241; Reydellet M. La diffusion des Origines de Isidore de Sèville au haut moyen âge // Mélanges d"archéologie et d"histoire. P., 1966. T. 78. N 2. P. 383-437; Diesner H.-J. Isidor von Sevilla und seine Zeit. Stuttg., 1973; Lozano S. F. J. San Isidoro de Sevilla: Teología del pecado y la conversión. Burgos, 1976; idem. S. Isidoro y la filosofía clásica. León, 1982; Florez R. La antropología agustiniana en san Isidoro // Augustinus. Madrid, 1980. Vol. 25. P. 89-106; Albert B. S. De fide catholica contra Judaeos d"Isidore de Séville: La polémique anti-judaïque dans l"Espagne du VII siècle // Revue des études juives. P., 1982. T. 141. P. 289-316; Ramos-Liss ó n D. Der Einfluss der soteriologischen Typologien des Origenes im Werk Isidors von Sevilla unter besonderer Berücksichtigung der Quaestiones in Vetus Testamentum // Typus, Symbol, Allegorie bei den östlichen Vätern und ihren Parallelen im Mittelalter / Hrsg. v. M. Schmidt, C. F. Geyer. Regensburg, 1982. S. 108-130; Уколова В. И. Первый средневековый энциклопедист // ВИ. 1983. № 6. С. 185-188; она же. Исидор Севильский и античная философия // СВ. 1985. Вып. 48. С. 27-37; она же. Исидор Севильский и его сочинение «О природе вещей» // Социально-политическое развитие Пиренейского полуострова при феодализме. М., 1985. С. 111-135; она же. Мир и человек в мировоззрении Исидора Севильского // Проблемы испанской истории. М., 1987. С. 273-287; она же. Рождение средневекового энциклопедизма: Исидор Севильский // Она же. Античное наследие и культура раннего средневековья (кон. V - нач. VII в.). М., 1989. С. 196-283; Gautier Dalch é P. Isidorus Hispalensis De gentium vocabulis (Etym. IX 2): Quelques sources non repérées // REAug. 1985. T. 31. P. 278-286; Сazier P. Les Sentences d"Isidore de Séville et le IV concile de Tolède: Réflexions sur les rapports entre l"Église et le pouvoir politique en Espagne autour des années 630 // Los Visigodos, historia y civilización: Actas de la Semana Intern. de Estudios Visigóticos. Murcia, 1986. P. 373-386; idem. Isidore de Séville et la naissance de l"Espagne catholique. P., 1994; Fuentes Moreno F. Isidorus Hispalensis. Granada, 1987; Bertini F. Isidoro e Ildefonso сontinuatori di Gerolamo biografo // Gerolamo e la biografia letteraria. Genova, 1989. P. 105-122; Carpin A. L"eucaristia in Isidoro di Siviglia. Bologna, 1993; idem. La conoscenza umana di Dio in Isidoro di Siviglia // Sacra Doctrina. Mil., 2008. Vol. 53. P. 216-245; Magall ó n Garc í a A. I. Concordantia in Isidori Hispalensis «Etymologias»: A Lemmatized Concordance to the «Etymologies» of Isidore of Sevilla. Hildesheim, 1995. 4 vol.; eadem. La tradicíon grammatical de «differentia» y «etymologia» hasta Isidoro de Sevilla. Zaragoza, 1996; Gasti F. L"antropologia di Isidoro: Le fonti del libro XI delle Etymologie. Como, 1998; idem. Pubblicare Isidoro: Ecdotica e ricerca delle fonti // Bollettino di studi latini. Napoli, 2008. Vol. 38. N 1. P. 102-118; Castillo Maldonado P. La muerte de Isidoro de Sevilla: Apuntes de crítica histórico-hagiográfica // Habis. Sevilla, 2001. Vol. 32. P. 577-596; Drews W. Juden und Judentum bei Isidor von Sevilla: Studien zum Traktat «De fide catholica contra Iudaeos». B., 2001; idem. Goten und Römer als Gegenstand der Historiographie bei Isidor von Sevilla // Saeculum. Freiburg i. Br., 2002. Vol. 53. P. 1-20; idem. The Unknown Neighbour: The Jew in the Thought of Isidore of Seville. Leiden; Boston, 2006; Marcos Casquero M. A. Las «Etimologías» de San Isidoro en el siglo XX: Lìneas de investigación y bibliografía // Tempus. Madrid, 2001. Vol. 28. P. 19-63; Elfassi J. Les Synonyma d"Isidore de Séville: Un manuel de grammaire ou de morale? // REAug. 2006. T. 52. P. 167-198; idem. Trois aspects inattendus de la postérité des «Synonyma» d"Isidore de Séville: Les prières, les textes hagiographiques et les collections canoniques // Revue d"histoire des textes. N. S. P., 2006. Vol. 1. P. 109-152; Gryson R. Répertoire général des auteurs ecclésiastiques latins de l"antiquité et du haut moyen âge. Freiburg i. Br., 2007. T. 1. P. 595-604; Henderson J. The Medieval World of Isidore of Seville: Truth from Words. Camb., 2007; idem. The Creation of Isidore"s «Etymologies» or «Origins» // Ordering Knowledge in the Roman Empire / Ed. J. König, T. Whitmarsh. Camb.; N. Y., 2007. P. 150-174.
А. Р. Фокин
Среди писателей VI–VII вв. севильскому епископу Исидору (570–638 гг.) принадлежит особое место, сопоставимое с местом Августина в культуре IV–V вв. Деятельность Исидора непосредственно связана с той политикой укрепления испанской государственности, которую проводило вестготское королевство после отказа короля Реккареда от арианства (587 г.) и принятия вестготами римско-католического исповедания. Эта политика требовала идеологической консолидации общества, и епископ Севильи взял на себя задачу систематизации всего известного тогда знания и изложения его в понятной для современников форме. Его труд приобрел огромное историческое значение для всего позднего средневековья, став главным источником образованности для ряда поколений и тем самым во многом определив интеллектуальный кругозор средневекового человека и методы его мышления.
Сообразуясь с общим стремлением толедского двора встать вровень с «ромейской» империей, для чего проводилась и редакция законов, и чеканка монет с королевским изображением, Исидор предпринял своеобразную «реставрацию» латинской культуры IV–V вв., использовав для этого еще не угасшую в Испании и в соседней с ней Африке античную и христианскую традицию. В распоряжении Исидора, как это удается установить, были позднеантичные комментарии к школьным авторам, схолии, справочные пособия типа грамматик и словарей, а также произведения латинской патристики и некоторых классических писателей, что позволило ему осуществить работу, завещанную еще Августином в сочинении «О христианской науке».
Сжато и упрощенно, в небольших хрониках («Хроника», «История царей готов»), изложениях Библии («О рождении и смерти отцов»), в аллегорических толкованиях («Некоторые аллегории Священного Писаная») и морально-назидательных сборниках («Сентенции»), а также в естественно-научных трактатах («О порядке творений», «О природе вещей») и, наконец, в огромной толковой энциклопедии («Этимологии, или Начала») Исидор знакомил своих современников с историей, географией, космологией, антропологией, теологией, грамматикой, предлагая читателю собранные им отовсюду знания как твердую норму, оправданную авторитетом христианской и античной традиции. Отбирая сведения у тех и других писателей без предвзятой вражды к языческой литературе, Исидор стремился установить конечную, бесспорную истину о каждом предмете. При этом не только многие определения и факты, но и сами методы подхода к материалу оказывались взятыми из античной науки. Двумя такими методами были аналогия и этимология, разработанные эллинистическими грамматиками и превращенные Исидором в универсальный инструмент научного анализа. Этимология как поиск первооснов дала ему возможность представить все знание как сумму первоэлементов, а аналогия позволила установить связь между макро-и микромиром. Трактаты Исидора приняли вид терминологических исследований, разъясняющих смысл и содержание главнейших понятий, которыми оперировал средневековый человек. Широкое использование в них греко-римских источников не означало, конечно, возврата к античному миропредставлению, но определяло тем не менее качества того материала, из которого потом синтезировалась европейская культура. Оно наложило отпечаток и на духовный облик самого Исидора, которому стала ближе статическая безмятежность стоической морали, чем мистика Григория Великого или взволнованная динамика Августина: свой опыт самоанализа, составленный в форме риторического увещания («Синонимы»), Исидор заканчивает заимствованным у Цицерона гимном разуму и фактически не оставляет места христианской аскезе. Призыв «познай свою природу» для него важнее призыва «переделай ее».
Потомки ценили Исидора не только как ученого, но и как стилиста, называя «исидоровским» возвышенный слог риторической молитвенной прозы. В «Божественной Комедии» его имя названо рядом с Бедой Достопочтенным:
За ним пылают, продолжая круг, Исидор, Беда и Рикард с ним рядом, Нечеловек в превысшей из наук.
