Послания патриарха тихона читать. Послание Патриарха Тихона чадам Православной Российской Церкви
ПРОТОИЕРЕЙ ГЕОРГИЙ МИТРОФАНОВ
ИСТОРИЯ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
(1900-1927)
Первые послания Патриарха Тихона*
19 января 1918 года, в канун начала работы второй сессии Собора, как раз перед появлением декрета о свободе совести, появилось послание Патриарха Тихона. Это было уже не первое его послание. Дело в том, что какие бы там декреты в совнаркоме не придумывали, реальная политика большевистских властей уже себя проявила в ноябре-декабре 1917 года. Было очевидно, что и большевики не управляют пока ситуацией в стране, и народные массы, оказавшиеся без руководства со стороны государственной власти, стихийно совершают многие бесчиния. Очевидно было также, что без вовлечения в свою политику широких масс населения большевикам не удастся проводить свою политику в жизнь. Патриарх Тихон, отдавая себе отчет в том, что именно в этот период начинающихся гонений на Церковь многое будет зависеть от позиции народа, пишет несколько своих посланий, в которых прежде всего обращается к народу.
Патриарх удивительно прозорливо смог уже тогда, в первые месяцы существования большевистского произвола, обозначить все важнейшие проблемы как в церковной, так и в государственной жизни, указать причины разрушительных тенденций русской истории в это время. Вспомним его послание о вступлении на патриарший престол от 18 (31) декабря 1917 года. Казалось бы, оно должно быть исполнено радости по поводу того, что, наконец, у нас возрождено патриаршество. Что же пишет Патриарх?
В годину гнева Божия, в дни многоскорбные, многотрудные, вступили Мы на древлее место патриаршее. Испытания изнурительной войной и гибельная смута терзают Родину Нашу, скорби от нашествия иноплеменник и междоусобной брани. Но всего губительнее снедающая сердца смута духовная. Затемнились в совести народной христианские начала строительства государственного и общественного, ослабела и самая вера, неистовствует безбожный дух мира сего. От небрежения чад своих, от хладности сердец страждет Наша Святая Церковь, а с нею страждет и Наша Российская держава.
Это очень важный момент. Патриарх обращается к народу уже в этом первом послании. Он уповает в данном случае на то, что народ одумается, остановится, и тогда хаос в стране прекратится.
Проходит немного времени, две недели, и в своем слове, сказанном в храме Христа Спасителя перед началом новогоднего молебна, 1 (14) января 1918 года, святитель Тихон возвращается к той же теме.
Аще не Господь созиждет дом, всуе трудятся зиждущие его, напрасно рано встают и поздно просиживают (Пс. 126, 1-2). Это исполнилось в древности на вавилонских строителях. Сбывается днесь и воочию нашею. И наши строители желают сотворить себе имя , своими реформами и декретами облагодетельствовать не только несчастный русский народ, но и весь мир, и даже народы, гораздо более нас куль турные. И эту высокомерную затею их постигает та же участь, что и замыслы Вавилонян: вместо блага приносится горькое разочарование. Желая сделать нас богатыми и ни в чем не имеющими нужды, они, на самом деле, превращают нас в несчастных, жалких, нищих и нагих (Откр. 3,17). Вместо так еще недавно великой и могучей, страшной врагам и сильной России они сделали из нее одно жалкое имя, пустое место, разбив ее на части, пожирающие в междоусобной войне одна другую. Когда читаешь Плач Иеремии, невольно оплакиваешь словами пророка и нашу дорогую Родину. Забыли мы Господа! Бросились за новым счастьем, стали бегать за обманчивыми тенями, прильнули к земле, к хлебу, деньгам, упились вином свободы - и так, чтобы всего этого достать, как можно больше, взяли именно себе, чтобы другим не оставалось. Церковь осуждает такое наше строительство и Мы решительно предупреждаем, что успеха у нас не будет никакого до тех пор, пока не вспомним о Боге , без Которого ничего доброго не может быть сделано, пока не обратимся к Нему всем сердцем и всем помышлением своим . Теперь все чаще раздаются голоса, что не наши замыслы и строительные потуги, которыми мы были так богаты в мимошедшее лето, спасут Россию, а только чудо, -если мы будем достойны того.
Эти слова открывали качественно новый этап и в нашей церковной, и в нашей государственной жизни. Драматично, почти что в духе священномученика Ермогена, Патриарх взывает ко всем тем, кто еще не утерял ощущения своей связи с Православной Церковью, и кто количественно составляет большинство русского народа, к русским православным людям. Насколько тщетны были эти обращения тогда, сказать сложно, но Патриарх понимал, что пропало одно обращение, прошло другое, а все идет по нарастающей.
В канун открытия второй сессии Собора, 19 января (1 февраля) 1918 года, Патриарх пишет еще одно послание, послание самое резкое из им написанных в это время, послание, которое известно как «послание с анафемой».
Патриарх оказывается перед необходимостью анафемат ствовать, потому что его не слышат, и берет всю ответственность за это послание на себя, он от своего имени это послание составляет.
Тяжкое время переживает ныне Святая Православная Церковь Христова в Русской земле: гонение воздвигли на истину Христову явные и тайные враги сей истины и стремятся к тому, чтобы погубить дело Христово, и вместо любви христианской всюду сеют семена злобы, ненависти и братоубийственной брани. Забыты и попраны заповеди Христовы о любви к ближним: ежедневно доходят до Нас известия об ужасных зверских избиениях ни в чем не повинных и даже на одре болезни лежащих людей, виновных только разве в том, что честно исполнили свой долг перед Родиной, что все силы свои полагали на служение благу народному.
В качестве иллюстрации к этим словам послания можно привести следующий эпизод. Известно, что последним Главнокомандующим русской армией был назначен генерал Духонин. Когда он узнал о том, что произошло в Петрограде, узнал о том, что к власти пришло правительство, готовящее сепаратный мир с Германией и уже развалившее армию, он понял, что судьба русской армии решена. Естественно, что даже в ставке Верховного Главнокомандующего начались настоящие бунты, ждали нового комиссара, который придет и санкционирует избиение офицеров солдатами. Духонин мужественно остался в Ставке, дав распоряжение об освобождении из Быхова генерала Корнилова, Деникина и других узников, которых в первую очередь должны были растерзать. Именно благодаря этому они смогли отправиться на Дон и организовать Белое движение как раз в то самое время, о котором мы говорим. А сам Духонин ждал своего конца. Приезжает новый Главнокомандующий, прапорщик Крыленко, и Духовина просто на глазах у этого Крыленко растерзали революционные солдаты с «передовым сознанием». И таких случаев было огромное количество. Убивали генералов, убивали офицеров, убивали чиновников, убивали священников. В послании это и имеется в виду.
...И все это совершается не только под покровом ночной темноты, но и въявь, при дневном свете, с неслыханной доселе дерзостию и беспощадною жестокостию, без всякого суда и с попранием всякого права и законности - совершается в наши дни во всех почти городах и весях нашей Отчизны: и в столицах, и на отдаленных окраинах. Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей - загробной, и страшному проклятию потомства в жизни настоящей - земной. Властию, данной Нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские, и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной. Заклинаю и всех вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение: «Измите злаго от вас самех».
Кого он анафематствует? Большевиков? Что за наивный Патриарх? Он, что же, предполагал, что, узнав об этой анафеме, Владимир Ильич вспомнит свою «пятерку» по «Закону Божию» и покается? А Иосиф Виссарионович вспомнит свои семинарские годы? Он достаточно хорошо представлял себе этих людей и понимал, что большевики, которые даже если по своему рождению являются православными, пренебрегут его словами, ибо они уже давно себя от церковного общения отлучили сами. Тем более это можно было сказать о бывшем католике Дзержинском, о бывшем иудаисте Троцком. Ни до своей веры, ни до чужой им дела не было. Конечно, Патриарх имеет в виду народ, руками которого эти люди хотят развязать в стране кровавый кошмар. О них он говорит, о тех, кто еще недавно причащался, о тех, кто еще не разучился молиться, о тех, у кого есть благочестивые семьи, которые, узнав об этой анафеме, остановят своих отцов, сыновей, братьев. Вот кого имеет в виду Патриарх, вот почему он прибегает к анафеме. Обратите внимание и на формулировку. Речь идет именно о тех, кто участвует в гонениях на Церковь и убивает невинных людей. Патриарх прекрасно знает: если народ остановится, большевики ничего не смогут сделать. И далее, в конце послания, Патриарх предлагает конкретные меры для христиан, как сопротивляться этим разрушительным тенденциям жизни, а они концентрируются, конечно, все больше и больше в большевистской диктатуре. Потом Патриарха будут обвинять в том, что он благословил вооруженное сопротивление большевикам, за то, что он стимулировал развитие контрреволюции этим посланием. Ничего подобного. Обратимся к тексту:
...Враги Церкви захватывают власть над Нею и Ее достоянием силой смертоносного оружия, а вы противостаньте им силою веры вашей, вашего властного всенародного вопля, который остановит безумцев и покажет им, что не имеют они права называть себя поборниками народного блага, строителями новой жизни по велению народного разума, ибо действуют, даже, прямо против совести народной. А если нужно будет и пострадать за дело Христово, зовем вас, возлюбленные чада Церкви, зовем вас на эти страдания вместе с собой словами св. Апостола: «Кто ны разлучит от любви Божия? Скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда, или меч?» (Рим. 8,35)
А вы, братья архипастыри и пастыри, не медля ни одного часа в вашем духовном делании, с пламенной ревностию зовите чад ваших на защиту попираемых прав Церкви Православной, немедленно устрояйте духовные союзы, зовите не нуждою, а доброю волею становиться в ряды духовных борцов, которые силе внешней противопоставят силу своего святого воодушевления, и мы твердо уповаем, что враги Церкви будут посрамлены и расточатся силою Креста Христова. Ибо непреложно обетование Самого Божественного Крестоносца: «Созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют Ей».
Здесь нет никаких призывов к вооруженной борьбе. Конечно, после этого Патриарх вправе был ожидать каких-то серьезных перемен в положении страны, тем более, что открывшийся Собор 20 января 1918 года сразу же обратился к посланию Патриарха Тихона и 22 января принял постанов ление, в котором одобрил содержание послания и придал ему тем самым силу соборного документа.
Теперь задумаемся. Соборно у нас анафематствовали тех, кто творил всю эту междоусобную смуту, творил все эти ужасы, из которых потом и выросла эта первая в мире рабоче-крестьянская государственность, поправшая всех и вся, в том числе и самих рабочих и крестьян. Пусть каждый из нас пороется в своей памяти родовой, семейной и вспомнит, что делали отцы, деды, прадеды в это время; может быть, и на них падает это анафематствование, и поэтому сделаем для себя какие-то выводы о том, что же нужно делать, как нужно замаливать эти грехи, о которых мы уже так благополучно забыли, как будто к нам это не имеет отношения. Тогда станет понятно, почему нам сейчас так трудно, - потому что мы еще должны искупать десятилетиями все это. Тем более, что Патриарха не услышали. И Собор не услышали. В это самое время, 19-21 января, осуществляется вооруженное вторжение в Александро-Невскую Лавру, и представитель революционного народа убивает протоиерея Петра Скипетрова. Тот хочет остановить его, рвущегося в храм с оружием, а он просто стреляет в обличающие его уста и смертельно ранит протоиерея Петра.
Собору тем временем предстоит обсуждать очень важный внутрицерковный вопрос. Создано Высшее Церковное управление, но вопросы епархиального управления еще не решены. В такой обстановке, учитывая, что на заседании Собора (пока по неизвестным причинам) не появился его почетный председатель митрополит Киевский Владимир (Богоявленский), начинается работа. 25 января 1918 года, после обсуждения декрета советской власти о свободе совести, который уже тогда чаще называли более справедливо декретом об отделении Церкви от государства, Собор принимает постановление, где было два чрезвычайно важных пункта.
Изданный Советом народных комиссаров декрет об отделении Церкви от государства представляет собой, под видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни Православной Церкви и акт открытого против нее гонения.
Совершенно верная формулировка. И дело было не только в том, что по своему конкретному содержанию декрет представлялся юридическим нонсенсом даже в сравнении с законами об отделении Церкви от государства в других странах, в которых они существовали. Дело было в том, что декрет действительно санкционировал гонения на Церковь, ибо его исполнение могло полностью парализовать всю церковную жизнь.
Всякое участие как в издании сего, враждебного Церкви узаконения, так и попытках провести его в жизнь несовместимо с принадлежностью к Православной Церкви и навлекает на виновных кары, вплоть до отлучения от Церкви.
Нужно сказать, что такая резкая позиция Собора была не только результатом естественной реакции на бесчинства, творимые в стране, на то, что большевистский режим с самого начала стал режимом богоборческим. Можно было и посдержаннее высказаться в этот момент. Но, во-первых, казалось, что этот кошмар долго не продлится и что банда немецких наймитов (именно так многие воспринимали, даже на Соборе, большевистскую диктатуру) скоро уйдет с политической арены. Во-вторых, казалось, что еще немножко, и народ одумается, и, как это было в 1612 году, ополчение, подобное ополчению Минина и Пожарского, придет в Петроград и положит конец государственному безумию, тем более, что в это самое время на Дону начала сражаться добровольческая армия, ничтожная еще по своему количеству (речь шла о нескольких тысячах человек), и эти несколько тысяч человек, казалось, станут залогом широкого антибольшевистского движения в России, которое объединит всех людей с чувством гражданской ответственности, с чувством, хоть самым малым, патриотического долга перед страной. Вот отсюда, может быть, столь резкое заявление.
Через день-два на Собор приходит сообщение об убийстве в Киеве митрополита Владимира 25 января 1918 года. Это, конечно, всех потрясло. Дело не в том, что митрополит Владимир был почетным председателем Собора, и даже не в том, что он был одним из авторитетных иерархов в нашей Церкви и первым убитым архиереем в XX веке, а в том, что обстоятельства его убийства были страшны. Страшны не тем, что его как-то там зверски убивали, его убивали так, как убивали многих, как уже убили, например, о. Иоанна Кочурова. Стреляли многократно, кололи штыками и бросили растерзанного на много часов на улице. Страшено было то, что небольшая кучка вооруженных людей не ворвалась, а вошла (им открыли ворота) в Киево-Печерскую Лавру, расположилась в Трапезной, монахи услужливо подавали им трапезу, они разговорились, выяснили, что главный «угнетатель» здесь митрополит Владимир, пришли к нему в покои, провели там несколько часов, разграбив все, что можно, издеваясь и глумясь над митрополитом, а потом спокойно вывели его и расстреляли недалеко от Лавры. Можно ли представить такую ситуацию: к архимандриту Дионисию в Троице-Сергиеву Лавру входят какие-нибудь поляки с казаками в 1610 году и на глазах у братии издеваются над ним несколько часов, потом уводят и убивают? Комментарии излишни. И только когда его уже увели, один из монахов сообразил позвонить в местные органы большевистской власти и сказать о том, что произошло. Ему сказали, что власти не осведомлены о происходящем. И только через много часов уже окоченевшего митрополита нашли убитым недалеко от Лавры. Конечно, торжественно перенесли в Лавру, торжественно отпели, похоронили, не задумавшись над тем, что его просто предали. Это было самое страшное. Я сейчас не буду говорить о мотивах этого, уже тогда в Украинской Церкви как раз и проявились автокефалистские настроения, и братия Лавры была распропагандирована автокефалами, а митрополит Владимир, который даже автономии для Украинской Церкви не хотел, был ярым врагом для автокефалистов. Тут объяснения можно найти разные, но важен сам факт.
По промыслу Божию Собор принял удивительное постановление 25 января 1918 года, как раз в день гибели митрополита Владимира. Постановление было принято на основе предложения Зб-ти членов Собора, а затем доработано. На него, конечно, очень сильно повлияло сообщение об убийстве митрополита Владимира. Это было постановление об установлении у нас института патриаршего местоблюстительства. Речь шла о следующем. В случае, если Церковь наша будет лишена возможности созвать Собор, если Патриарх будет устранен из церковной жизни, Церковь не должна остаться без возглавления. Собор уполномочил Патриарха, именно учитывая исключительность обстоятельств, назначить себе преемника, и не просто преемника, а преемника с полнотой патриарших прав, назначить его тайно, назначить не одного, а нескольких, дав каждому соответствующие грамоты, не сообщая об этом никому даже на Соборе. На Соборе через некоторое время было заявлено Патриархом о том, что поручение Собора выполнено, местоблюстители назначены. До сих пор мы точно не знаем, кто были эти, тайно назначенные, первые местоблюстители. Собор понимал, что Патриарха могут арестовать, могут убить, а сам Собор могут разогнать. И, действительно, Патриарх впервые был арестован уже в 1918 году.
Постановление о патриаршем местоблюстителе, который обладал всей полнотой патриарших прав, явилось решением, которое спасало наше Высшее Церковное управление в 20-30-х годах от разрушения канонического преемства высшей церковной власти, к чему очень стремились большевики. И Патриарх это принял, Патриарх это реализовал, назначив своих местоблюстителей.
Прежде, чем продолжить повествование, обратимся к личности Патриарха Тихона, к тому, что же он был за человек, каков был его жизненный путь до избрания в Патриархи, потому что, хотя Собор еще работал, все бремя власти полагалось теперь на Патриарха.
* Тексты посланий свмч. Патриарха Тихона даны по изданию: «Акты святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти». (Сост. М.Е. Губонин). М., 1994.
Письмо к Совету народных комиссаров
Все, взявшие меч, мечом погибнут.
(Мф. 26, 52)
Это пророчество Спасителя обращаем мы к вам, нынешние вершители судеб нашего Отечества, называющие себя «народными» комиссарами. Целый год вы держите в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину октябрьской революции. Но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых по вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает нас сказать вам горькое слово
правды.
Захватывая власть и призывая народ довериться вам, какие обещания давали вы ему и как исполнили эти обещания?
Поистине, вы дали ему камень вместо хлеба и змею вместо рыбы (Мф. 7, 9—10). Народу, изнуренному кровопролитной войною, вы обещали дать мир «без аннексий и контрибуций».
От каких завоеваний могли отказаться вы, приведшие Россию к позорному миру, унизительные условия которого даже вы сами не решались обнародовать полностью? Вместо аннексий и контрибуций великая наша Родина завоевана, умалена, расчленена, и в уплату наложенной на нее дани вы тайно вывозите в Германию не вами накопленное золото.
Вы отняли у воинов все, за что они прежде доблестно сражались. Вы научили их, недавно еще храбрых и непобедимых, оставить защиту Родины, бежать с полей сражения. Вы угасили в сердцах их воодушевлявшее их сознание, что больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин. 15, 13). Отечество вы подменили бездушным интернационалом, хотя сами отлично знаете, что, когда дело касается защиты Отечества, пролетарии всех стран являются верными его сынами, а не предателями.
Отказавшись защищать Родину от внешних врагов, вы, однако, беспрерывно набираете войска.
Против кого вы их поведете?
Вы разделили весь народ на враждующие между собою станы и ввергли его в небывалое по жестокости братоубийство. Любовь Христову вы открыто заменили ненавистью и, вместо мира, искусственно разожгли классовую вражду. И не предвидится конца порожденной вами войне, так как вы стремитесь руками русских рабочих и крестьян доставить торжество призраку мировой революции.
Не России нужен был заключенный вами позорный мир с внешним врагом, а вам, задумавшим окончательно разрушить внутренний мир. Никто не чувствует себя в безопасности; все живут под постоянным страхом обыска, грабежа, выселения, ареста, расстрела. Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертью, часто без всякого следствйя и суда, даже без упрощенного, вами введенного суда. Казнят не только тех, которые пред вами в чем-либо провинились, но и тех, которые даже пред вами заведомо ни в чем не виноваты, а взяты лишь в качестве «заложников». Этих несчастных убивают в отместку за преступления, совершенные лицами не только им не единомышленными, а часто вашими же сторонниками или близкими вам по убеждениям. Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем не повинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределенной контрреволюции. Бесчеловечная казнь отягчается для православных лишением последнего предсмертного утешения — напутствия Святыми Тайнами, а тела убитых не выдаются родственникам для христианского погребения.
Не есть ли все это верх бесцельной жестокости со стороны тех, которые выдают себя благодетелями человечества и будто бы сами когда-то много претерпели от жестоких властей.
Но вам мало, что вы обагрили руки русского народа его братской кровью: прикрываясь различными названиями — контрибуцией, реквизицией и национализацией, — вы толкнули его на самый открытый и беззастенчивый грабеж. По вашему наущению разграблены или отняты земли, усадьбы, заводы, фабрики, дома, скот, грабят деньги, вещи, мебель, одежду. Сначала под именем «буржуев» грабили людей состоятельных, потом под именем «кулаков» стали уже грабить и более зажиточных и трудолюбивых крестьян, умножая, таким образом, нищих, хотя вы не можете не сознавать, что с разорением великого множества отдельных граждан уничтожается народное богатство и разоряется сама страна.
Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнаказанной наживы, вы отуманили его совесть и заглушили в нем сознание греха; но какими бы деяниями ни прикрывались бы злодеяния — убийство, насилие, грабеж всегда останутся тяжкими и вопиющими к Небу об отмщении грехами и преступлениями.
Вы обещали свободу...
Великое благо — свобода, если она правильно понимается, как свобода от зла, не стесняющая других, не переходящая в произвол и своеволие. Но такой свободы вы не дали: во всяческом потворстве низменным страстям толпы, в безнаказанности убийств и грабежей заключается дарованная вами свобода. Все проявления как истинной гражданской, так и высшей духовной свободы человечества подавлены вами беспощадно. Это ли свобода, когда никто без особого разрешения не может провезти себе пропитание, нанять квартиру, переехать из города в город? Это ли свобода, когда семьи, а иногда и население целых домов выселяются, и имущество выкидывается на улицу, и когда граждане искусственно разделены на разряды, из которых некоторые отданы на голод и разграбление? Это ли свобода, когда никто не может высказать открыто свое мнение без опасения попасть под обвинение в контрреволюции? Где свобода слова и печати, где свобода церковной проповеди? Уже заплатили своею кровью мученичества многие смелые церковные проповедники; голос общественного и государственного обсуждения и обличения заглушён; печать, кроме узкобольшевистской, задушена совершенно.
Особенно больно и жестоко нарушение свободы в делах веры. Не проходит дня, чтобы в органах вашей печати не помещались самые чудовищные клеветы на Церковь Христову и ее служителей, злобные богохульства и кощунства. Вы глумитесь над служителями алтаря, заставляете епископов рыть окопы (епископ Тобольский Гермоген Долганов) и посылаете священников на грязные работы. Вы наложили свою руку на церковное достояние, собранное поколениями верующих людей, и не задумались нарушить их посмертную волю. Вы закрыли ряд монастырей и домовых церквей без всякого к тому повода и причины. Вы заградили доступ в Московский Кремль — это священное достояние всего верующего народа. Вы разрушаете исконную форму церковной общины — прихода, уничтожаете братства и другие церков-но-благотворительные и просветительные учреждения, разгоняете церковно-епархиальные собрания, вмешиваетесь во внутреннее управление Православной Церкви. Выбрасывая из школ священные изображения и запрещая учить в школах детей вере, вы лишаете их необходимой для православного воспитания духовной пищи.
И что еще скажу. Недостанет мне времени (Евр. 11, 32), чтобы изобразить все те беды, какие постигли нашу Родину. Не буду говорить о распаде некогда великой и могучей России, о полном расстройстве путей сообщения, о небывалой продовольственной разрухе, о голоде и холоде, которые грозят смертью в городах, об отсутствии нужного для хозяйства в деревнях. Все это у всех на глазах. Да, мы переживаем ужасное время вашего владычества, и долго оно не изгладится из души народной, омрачив в ней образ Божий и запечатлев в ней образ зверя. Сбываются слова пророка: Ноги их бегут ко злу, и они спешат на пролитие невинной крови, мысли их — мысли нечестивые, опустошение и гибель в стезях их (Ис. 59, 7).
Мы знаем, что наши обличения вызовут в вас только злобу и негодование и что вы будете искать в них лишь повода для обвинения нас в сопротивлении власти. Но чем выше будет подниматься «столп злобы» вашей, тем вернейшим будет то свидетельством справедливости наших обвинений.
Не наше дело судить о земной власти. Всякая власть, от Бога допущенная, привлекла бы на себя наше благословение, если бы она воистину явилась «Божиим слугой» на благо подчиненных и была страшна не для добрых дел, а для злых (Рим. 13, 3). Ныне же к вам, употребляющим власть на преследование ближних и истребление невинных, простираем мы наше слово увещания: отпразднуйте годовщину вашего пребывания у власти освобождением заключенных, прекращением кровопролития, насилия, разорения, стеснения веры; обратитесь не к разрушению, а к устроению порядка и законности, дайте народу желанный и заслуженный им отдых от междуусобной брани. А иначе взыщется от вас всякая кровь праведная, вами проливаемая (Лк. 11, 50), и от меча погибнете сами вы, взявшие меч (Мф. 26, 52).
Патриарх Тихон
Это письмо было воспроизведено на гектографе в десятках тысяч экземпляров по инициативе Совета объединенных приходов Москвы. Распространялось оно и в тысячах рукописных списков. За пределами же России под названием «Послание к Совету народных комиссаров» оно было отпечатано на русском языке в пяти миллионах экземпляров и на иностранных языках помещено во многих зарубежных газетах.
Агент ЧК Алексей Филиппов докладывал знаменитому чекисту Лацису, что в этом письме «патриарх с необыкновенной смелостью и резкостью вступает на почву политических разоблачений и обвинений. Это воззвание-письмо укоризненно бросает в лицо большевикам, что Брестский мир, ими заключенный, унизителен, что оттого большевики скрывают даже содержание его условий, увозя тем временем русское золото за границу, что они рас-членили, раздробили родину, угасили храбрость в сердцах воинов и незаслуженно дали первое место в России пролетариату, который является у нас предателем».
В Древней Руси патриархам и митрополитам было предоставлено право печаловаться перед высшей властью — государем за осужденных или опальных. Последний случай печа-лования относится к 1698 году, когда патриарх Адриан безуспешно ходатайствовал перед императором Петром I о помиловании осужденных на казнь стрельцов. Возрожденный патриархом Тихоном обычай печаловаться за свой народ новая высшая власть — Совет народных комиссаров — восприняла как контрреволюционное политическое выступление.
11/24 ноября, после вечерни, в квартире патриарха был произведен обыск, а сам Святейший подвергнут домашнему аресту. Комиссар Хрусталев после обыска унес с собой две патриаршие панагии, патриаршие кресты и митру, заявив, что они похищены из Чудова и Вознесенского монастырей. На Троицком подворье теперь круглые сутки хозяйничали красноармейцы, своим видом и действиями постоянно подчеркивая свое атеистическое сознание.
Синод и Высший Церковный Совет неоднократно обращались в Совет народных комиссаров с просьбами о «необходимости немедленного освобождения патриарха в предотвращение крайних затруднений в ходе церковных дел и тягостного оскорбления чувств православного народа лишением возможности общения со своим духовным вождем в патриарших богослужениях».
Но Совет народных комиссаров больше прислушивался к мнению Центральной обвинительной коллегии при Революционном трибунале ВЦИК, сообщавшей псевдонародным избранникам, «что так как за патриархом Тихоном уже три дела, то никакие заявления о снятии с него домашнего ареста не должны приниматься во внимание».
Одним из этих трех дел считалось письмо в СНК, в котором Святейший якобы призывал к немедленному свержению с помощью оружия Советской власти. На это обвинение патриарх ответил, что «многим мероприятиям народных правителей я не сочувствую и не могу сочувствовать, как служитель Христовых начал. Этого я не скрываю и о сем откровенно писал в обращении к народным комиссарам перед празднованием годовщины октябрьской революции, но тогда же и столь же откровенно я заявлял, что не наше дело* судить о земной власти, Богом допущенной, а тем более предпринимать действия, направленные к ее низвержению. Наш долг лишь указать на отступления людские от великих Христовых заветов любви, свободы и братства, изобличать действия, основанные на насилии ко Христу».
Вечером 24 декабря/6 января, когда большевики уразумели, что арестом патриарха Тихона настраивают против себя не только православных подданных, но и иностранные державы, Святейший был освобожден из-под стражи, и на следующий день, в праздник Рождества Христова, москвичи вновь увидели его за богослужением в храме Христа Спасителя.
Годом раньше, 1/14 января, в этом же храме патриарх Тихон с надеждой говорил: «Теперь все чаще раздаются голоса, что не наши замыслы и строительные потуги, которыми мы были так богаты в мимошедшее лето, спасут Россию, а только чудо — если мы будем достойны этого. Будем же молить Господа, чтоб Он благословил венец наступающего лета Своею благостию, и да будет оно для России лето Господне, благоприятное» (Исх. 61, 2).
Но лето 1918-е не стало Господним.
7 ноября (25 октября по ст. ст.) исполняется 90 лет со дня выхода послания свт. Патриарха Тихона, обращенного к членам Совета Народных Комиссаров. Будучи одним из важнейших посланий Патриарха, посвященных рассмотрению преимущественно политических проблем, вставших тогда перед Православной Церковью в России, послание ставит перед нами вопрос об общем духовно-историческом значении посланий свт. Патриарха Тихона.
Истории Русской Православной Церкви XX века суждено было стать прежде всего историей гонений на Церковь, которые обрушились на нее с момента утверждения в России коммунистического режима. И вполне закономерно, что уже в первые месяцы после захвата власти в стране коммунистическими богоборцами Русская Православная Церковь устами св. Патриарха Тихона заявила о своем резко отрицательном отношении как к большевистскому режиму, так и к миллионам простых русских, еще недавно православных христиан, которых вожди этого режима вовлекали в свою преступную политику.
Одно из первых обращений св. Патриарха Тихона к своей пастве — послание от 19 января 1918 г., продолжая традицию посланий русских церковных иерархов, которые они оглашали в периоды разного рода гражданских смут и междоусобиц, стало грозным предостережением всему русскому православному народу в канун охватывавшей Россию кровавой междоусобной брани. В этом послании православные по рождению и крещению, осуществлявшие гонения на Церковь или убийства и насилие по отношению к невинным людям, предавались отлучению от Церкви. При этом св. Патриарх Тихон анафематствовал не только большевиков, родившихся в семьях православного вероисповедания, но прежде всего многочисленных представителей крещеного в Православной Церкви русского народа, вовлеченных в антицерковную политику большевиков.
«Опомнитесь, безумцы! Прекратите ваши кровавые расправы! — писал св. Патриарх Тихон. — Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей, загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей, земной. Властью, данной Нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские, и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной. Заклинаем и всех вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение». Следует подчеркнуть, что 22 января 1918 г. это послание св. Патриарха Тихона было принято Поместным Собором как соборный документ. Таким образом, Поместный Собор от имени всей Русской Православной Церкви дал самую резкую из всех возможных для Церкви оценок тем православным христианам, которые участвовали в осуществлении политики только что установившегося в России большевистского режима. Подобного рода решение Собора, умевшего быть достаточно умеренным во многих, и прежде всего политических, вопросах, свидетельствовало о том, что уже тогда многие участники Собора осознавали всю опасность произошедшей в России перемены власти как для Церкви, так и для народа.
Начало 1918 г. ознаменовало собой начало антибольшевистского сопротивления в России, для участников которого соборная анафема сторонников нового режима должна была восприниматься не только как анафема, обращенная к их политическим, а тогда уже и военным противникам, но и как указание Церкви, способное дать многим православным христианам верный духовно-исторический ориентир в той сложной исторической ситуации. Развитие Белого движения в 1918 г. в разных частях страны, безусловно, свидетельствовало о том, что сопротивление большевизму в России оказалось возможным, но не оказалось столь значительным, чтобы большевизм удалось победить. Очевидно, что и анафема св. Патриарха Тихона предполагала возможность того, что составлявшие основную массу русского народа православные христиане смогут одуматься и отшатнуться под угрозой церковного отлучения от поддержки большевиков, лишив их опоры в народных массах. Однако уже 1918 г. наглядно продемонстрировал, что Белому движению не удавалось стать движением массовым.
Тем не менее 25 октября 1918 г., уже после того как деятельность Поместного Собора была прекращена большевиками, св. Патриарх Тихон выпустил еще одно послание, обращенное им уже не к православным христианам, а непосредственно к Совнаркому. Данное послание явилось не только самым политически ориентированным, но и самым антибольшевистски жестким посланием св. Патриарха Тихона. В нем была дана исчерпывающая как по своему историческому содержанию, так и по своему духовному прозрению оценка большевистского режима, всей его политики и тех грозных перспектив, которые открывались перед страной в случае сохранения этого убивающего народное тело и растлевающего народную душу богоборческого режима.
«“Все взявшие меч мечом погибнут”. Это пророчество Спасителя обращаем Мы к вам, нынешние вершители судеб нашего Отечества, называющие себя “народными” комиссарами, — писал св. Патриарх Тихон. — Целый год вы держите в руках своих государственную власть и уже собираетесь праздновать годовщину Октябрьской революции; но реками пролитая кровь братьев наших, безжалостно убитых но вашему призыву, вопиет к небу и вынуждает Нас сказать вам горькое слово правды. Не России нужен был заключенный вами позорный мир с внешним врагом, а вам, задумавшим окончательно разрушить внутренний мир. Никто не чувствует себя в безопасности, все живут под постоянным страхом обыска, грабежа, выселения, ареста, расстрела. Хватают сотнями беззащитных, гноят целыми месяцами в тюрьмах, казнят смертию часто без всякого следствия и суда, даже без упрощенного, вами введенного суда. Казнят не только тех, которые перед вами в чем-либо провинились, но и тех, которые даже пред вами заведомо ни в чем не виноваты, а взяты лишь в качестве “заложников”.
Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чем не повинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределенной контрреволюции. Но вам мало, что вы обагрили руки русского народа его братской кровью; прикрываясь различными названиями — контрибуцией, реквизицией и национализацией, вы толкнули его на самый открытый и беззастенчивый грабеж. По вашему наущению разграблены или отняты земли, усадьбы, заводы, фабрики, дома, скот, грабят деньги, вещи, мебель, одежду. Сначала под именем “буржуев” грабили людей состоятельных, потом под именем “кулаков” стали уже грабить более зажиточных и трудолюбивых крестьян, умножая таким образом нищих, хотя вы не можете не сознавать, что с разорением великого множества отдельных граждан уничтожается народное богатство и разоряется сама страна. Соблазнив темный и невежественный народ возможностью леткой и безнаказанной наживы, вы отуманили ею совесть и заглушили в нем сознание греха; но какими бы названиями ни прикрывались бы злодеяния, — убийство, насилие, грабеж всегда останутся тяжкими и вопиющими к небу об отмщении грехами и преступлениями».
В этом послании, по существу, формулировался один из важнейших выводов для понимания Православной Церковью всех тех событий, которым суждено было произойти в России впоследствии. Большевики не только разрушали страну, ее экономику, государственность, — они разрушали душу народа, по существу отбрасывая веками формировавшие ее религиозно-мировоззренческие ценности. Основные заповеди отметались в качестве многих других «буржуазных предрассудков». Заповедь «не укради», должна была уступить место призыву «экспроприировать экспроприаторов», «грабить награбленное». Заповедь «не убий» отменялась, расчищая путь классовой борьбе как главной нравственной обязанности русского народа. Именно об этом развращении народной души, которое будет потом продолжаться десятилетиями, писал св. Патриарх Тихон уже тогда в своем послании от 25 октября 1918 г.
В посланиях св. Патриарха Тихона периода Гражданской войны невозможно найти слов осуждения Белого движения, хотя слова предостережения, пусть и прямо не названным белогвардейцам, не уподобляться большевикам прозвучали в послании от 8 июля 1919 г. Лишь в своем послании от 25 сентября 1919 г., которое, впрочем, являлось компромиссным результатом переговоров Патриарха с большевиками и не получило в дальнейшем распространения, он попытался отмежевать церковную иерархию от участия в военно-политическом противостоянии, происходившем в России.
Гражданская война показала, что Белое движение оказалось обреченным на военно-политическое поражение. При этом русский народ, не поддержав в основной своей массе Белое движение, по существу оказался на пути к духовно-историческому самоубийству. Однако Церкви приходилось иметь дело именно с таким народом, и она должна была исходить из той ситуации, которая в России сложилась именно в это время.
Оказавшись в заключении после ареста в мае 1922 г., св. Патриарх Тихон столкнулся уже с качественно иной реальностью. Последние проявления антикоммунистического движения в начале 1920-х годов были подавлены. НЭП создал иллюзию возможности нормальной жизни при большевиках. Участие населения в церковной жизни становилось все менее значительным, а позиции обновленцев в период 1922-23 гг. при поддержке государства усиливались. Самого Патриарха власти могли держать в заключении сколь угодно долго. С этого времени начался период подцензурных посланий св. Патриарха Тихона. Их появлению отныне будут предшествовать переговоры самого Патриарха и его ближайших советников с представителями государства по предварительному согласованию текстов посланий.
Если обратиться к двум документам этого периода — заявлению св. Патриарха Тихона в Верховный суд РСФСР от 16 июня 1923 г. и его посланию от 24 июня 1923 г., то мы увидим тексты, которые очень трудно согласуются, а лучше сказать, просто не согласуются с теми текстами посланий, которые цитировались выше. И причина становится понятной, если сопоставить с этими текстами содержание доклада председателя антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б) Емельяна Ярославского, в котором перечислялись конкретные условия возможного освобождения св. Патриарха Тихона и который был положен в основу соответствующего постановления Политбюро большевистской партии. «Необходимо срочно провести следующее постановление по делу Тихона. 1. Следствие по делу Тихона вести без ограничения срока. 2. Тихону сообщить, что по отношению к нему может быть изменена мера пресечения, если а) Он сделает особое заявление, что раскаивается в совершенных против советской власти, трудящихся, рабочих и крестьянских масс преступлениях, и выразит свое теперешнее лояльное отношение к советской власти; б) Что он признает справедливым состоявшееся привлечение его к суду за эти преступления; в) Отмежуется открыто и в резкой форме от всех форм контрреволюционных организаций, особенно белогвардейских монархических организаций, как светских, так и духовных; г) Выразит резко отрицательное отношение к новому Карловацкому собору и его участникам; д) Заявит о своем отрицательном отношении к проискам как католического духовенства, в лице Папы, так и епископа Кентерберийского и Константинопольского Мелетия; е) Выразит согласие с некоторыми реформами церковной области, например новый стиль. В случае согласия освободить его и перевести на Валаамское подворье, не запрещая ему церковной деятельности». Таковы были условия, исполнив которые Патриарх Тихон получал возможность выйти на свободу и начать борьбу с обновленчеством, которое представлялось ему тогда наибольшей угрозой для Церкви.
В своем заявлении в Верховный суд РСФСР св. Патриарх Тихон писал: «Будучи воспитанным в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен к Советской власти враждебно, причем враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям, как-то: обращение но поводу Брестского мира в 1918 г., анафематствование в том же году власти и, наконец, воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922 г. (...) Признавая правильность решения Суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям Уголовного Кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих проступках против государственного строя и прошу Верховный Суд изменить мне меру пресечения, т.е. освободить меня из-под стражи. При этом я заявляю Верховному Суду, что я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и от внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции». В этом заявлении были обозначены почти все пункты, сформулированные в докладе Е.Ярославского и принятые в постановлении Политбюро в качестве условий освобождения Патриарха Тихона.
В послании от 28 июня 1923 г., которое считается некоторыми историками написанным непосредственно самим Патриархом и которое появилось на другой день после его освобождения, можно обнаружить дальнейшее выполнение тех же условий, с упоминанием требований, которые отсутствовали в заявлении в Верховный Суд РСФСР, но содержались в тексте доклада Е.Ярославского. «Теперь, например, приходится просить Советскую власть выступить па защиту обижаемых русских православных в Польше — Холмщине и Гродненщине. где поляки закрывают православные храмы», — это выражение отрицательного отношения к Римо-Католической Церкви. «Когда Нами узналось, что на Карловацком Соборе в январе 1921 г. большинство вынесло решение о восстановлении династии Романовых, мы склонились к меньшинству о неуместности такого решения. А когда в марте 1922 г. Нам стало известно обращение президиума Высшего Церковного Управления за границей о недопущении русских делегатов на Генуэзскую конференцию, Мы упразднили самое это управление, учрежденное с благословения Константинопольского Патриарха», — это выражение отрицательного отношения к Карловацкому Собору.
Таким образом, 1923 г. оказался действительно переломным моментом, потому что с этого времени из официальных заявлений св. Патриарха Тихона исчезает критика большевистского режима даже с тех позиций, которые изначально были обозначены как им самим, так и Поместным Собором 1917-1918 гг. Ранее свободно принятая св. Патриархом Тихоном позиция церковно-исторических обличений уступила место в его посланиях вынужденной позиции церковно-политических компромиссов, которую сам Первосвятитель будет определять одной, исполненной глубокого исторического трагизма фразой: «Пусть имя мое погибнет для истории, только бы Церковь была жива».
1919 г.Божиею милостью Мы, смиренный Тихон, Патриарх Московский и всея России, всем верным чадам Святой Православной Российской Церкви.
Господь не перестает являть милости Свои Православной Русской Церкви. Он дал Ей испытать Себя и проверить Свою преданность Христу и Его заветам не во дни только внешнего Ее благополучия, а и во дни гонений. День ото дня прилагаются Ей новые испытания. День ото дня все ярче сияет Ее венец. Многажды беспощадно опускается на Ее озаренный смирением лик бич от враждебной Христу руки, и клеветнические уста поносят Ее безумными хулами, а Она, по-апостольски - в тщету вменяет горечь Своих страданий, вводит в сонм небожителей новых мучеников и находит утеху для Себя в благословении Своего небесного Жениха: «Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня; Радуйтесь и веселитесь (Мф. 5:11-12).
Чада Мои! Пусть слабостью кажется иным эта Святая незлобивость Церкви, эти призывы наши к терпеливому перенесению антихристианской вражды и злобы, это противопоставление испытаниям и обычной человеческой привязанности к благам земли и удобствам мирской жизни христианских идеалов; пусть «невместимо» и «жестоко» кажется омирщенному пониманию радость, черпающая себе источник в страданиях за Христа, - но Мы умоляем вас, умоляем всех Наших православных чад не отходить от этой единственной спасительной настроенности христианина, не сходить с пути крестного, ниспосланного Нам Богом, на путь восхищения мирской силы или мщения. Не омрачайте подвига своего христианского возвращением к такому пониманию защиты благополучия, которое бы унизило Ее и принизило бы вас до уровня действий Ее хулителей. Убереги, Господи, нашу Православную Русь от такого ужаса.
Трудная, но и какая высокая задача для христианина сохранить в себе великое счастье незлобия и любви и тогда, когда ниспровергнут твой враг, и когда угнетенный страдалец призывает изречь свой суд над недавним своим угнетателем и гонителем. И Промысл Божий уже ставит перед некоторыми из чад Русской Православной Церкви это испытание. Зажигаются страсти, вспыхивают мятежи. Создаются новые и новые лагеря. Разрастается пожар, сведение счетов. Враждебные действия переходят в человеконенавистничество. Организованное взаимоистребление - в партизанство со всеми его ужасами. Вся Россия - поле сражения! Но это еще не все. Дальше еще ужас. Доносятся вести о еврейских погромах, избиении племени, без разбора возраста, вины, пола, убеждений. Озлобленный обстоятельствами жизни человек ищет виновников своих неудач и, чтобы сорвать на них свои обиды, горе и страдания, размахивается так, что под ударом его ослепленной жаждой мести руки падает масса невинных жертв. Он слил в своем сознании свои несчастья с злой для него деятельностью какой-либо партии и с некоторых перенес свою озлобленность на всех. И в массовой резне тонут жизни вовсе непричастных причинам, пролившим такое озлобление.
Православная Русь, да идет мимо тебя этот позор. Да не постигнет тебя это проклятье. Да не обагрится твоя рука в крови, вопиющей к Небу. Не дай врагу Христа, диаволу, увлечь тебя страстию отмщения и посрамить подвиг твоего исповедничества, посрамить цену твоих страданий от руки насильников и гонителей Христа. Помни: погромы - это торжество твоих врагов. Помни: погромы - это бесчестие для тебя, бесчестие для Святой Церкви! Для христианина идеал - Христос, не извлекавший меча в Свою защиту, утихомиривший сынов грома, на кресте молившийся за Своих врагов. Для христианина путеводный светоч - завет святого Апостола, много претерпевшего за своего Спасителя и смертью запечатлевшего преданность Ему: «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: «Мне отмщение, и Аз воздам, говорит Господь». Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напои его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья. (Рим. 12:19).
Мы не говорим уже о том, что пролитая кровь всегда взывает к новой крови. И отмщение - к новому возмездию. Строительство на вражде - строительство на вулкане. Взрыв - и снова царство смерти и разрушения. Наша боль - боль за светлость и счастье Нашей Святой Церкви, Наших чад. Наши опасения, что некоторых из них может прельстить этот новый, уже показывающий зияющую пасть зверь, исходящий из бездны клокочущего страстями сердца человечества. Одним порывом мщения навсегда запятнаешь себя, христианин, и вся светлая радость нынешнего твоего подвига - страдания за Христа померкнет, ибо где тогда дашь ты место Христу.
Мы содрогаемся, читая, как Ирод, ища погубить Отроча, погубил тысячи младенцев. Мы содрогаемся, что возможны такие явления, когда при военных действиях один лагерь защищает передние свои ряды заложниками из жен и детей противного лагеря. Мы содрогаемся варварству нашего времени, когда заложники берутся в обеспечение чужой жизни и неприкосновенности. Мы содрогаемся от ужаса и боли, когда после покушений на представителей нашего современного правительства в Петрограде и Москве как бы в дар любви им и в свидетельство преданности, и в искупление вины злоумышленников, воздвигались целые курганы из тел лиц совершенно непричастных к этим покушениям и безумные эти жертвоприношения приветствовались восторгом тех, кто должен был остановить подобные зверства. Мы содрогались, - но ведь эти действия шли там, где не знают или не признают Христа, где считают религию опиумом для народа, где христианские идеалы - вредный пережиток, где открыто и цинично возводится в насущную задачу истребление одного класса другим и междоусобная брань.
Нам ли, христианам, идти по этому пути. О, да не будет! Даже если бы сердца наши разрывались от горя и утеснений, наносимых нашим религиозным чувствам, нашей любви к родной земле, нашему временному благополучию, даже если бы чувство наше безошибочно подсказывало бы нам, кто и где наш обидчик. Нет, пусть лучше нам наносят кровоточащие раны, чем нам обратиться к мщению, тем более погромному, против наших врагов или тех, кто кажется нам источником наших бед. Следуйте за Христом! Не изменяйте Ему. Не поддавайтесь искушению. Не губите в крови отмщения и свою душу. Не будьте побеждены злом. Побеждайте зло добром (Рим. 12:21).
Чадца мои! Все православные русские люди! Все христиане! Когда многие страдания, обиды и огорчения стали бы навевать вам жажду мщения, стали бы проталкивать в твои, Православная Русь, руки меч для кровавой расправы с теми, кого считала бы ты своим врагом, - отбрось далеко так, чтобы ни в минуты самых тяжких для тебя испытаний и пыток, ни в минуты твоего торжества, никогда - никогда рука твоя не потянулась бы к этому мечу, не умела бы и не хотела бы нести его.
О, тогда воистину подвиг твой за Христа в нынешние лукавые дни перейдет в наследие и научение грядущим поколениям, как лучший завет и благословение: что только на камени сем - врачевания зла добром - созиждется нерушимая слава и величие нашей Святой Православной Церкви в русской земле, и неуловимо даже для врагов будет Святое имя Ее и чистота подвига Ее чад и служителей.
Тем, которые поступают по сему правилу, мир им и милость. «Благодать Господа нашего Иисуса Христа со духом вашим, братия. Аминь» (Гал. 6:18).
8 (21) июля 1919 года
Информация о первоисточнике
При использовании материалов библиотеки ссылка на источник обязательна.При публикации материалов в сети интернет обязательна гиперссылка:
"Православная энциклопедия «Азбука веры»." (http://azbyka.ru/).
Преобразование в форматы epub, mobi, fb2
"Православие и мир..
Послание Святейшего Патриарха ТИХОНА об отношении к существующей государственной власти («Предсмертное завещание»). 14 апреля 1925 г.
Ист.: Данилушкин М. и др. История Русской Православной Церкви. Новый патриарший период. Том 1. 1917-1970. СПб.: Воскресение, 1997. Номер страниц после текста на ней.
Божией милостию, Смиренный ТИХОН, Патриарх Московский и всея Церкви Российския.
Благодать вам и мир от Господа и Спаса нашего Иисуса Христа. В годы великой гражданской разрухи по воле Божией, без которой в мире ничто не совершается, во главе Русского государства стала Советская власть, принявшая на себя тяжёлую обязанность - устранение жутких последствий кровопролитной войны и страшного голода.
Вступая в управление Русским государством, представители Советской власти ещё в Январе 1918 г. издали декрет о полной свободе граждан веровать во что угодно и по этой вере жить. Таким образом, принцип свободы совести, провозглашённый Конституцией СССР, обеспечивает всякому религиозному обществу и в том числе и нашей Православной Церкви, права и возможность жить и вести свои религиозные дела согласно требованиям своей веры, поскольку это не нарушает прав общественного порядка и прав других граждан. А поэтому мы в своё время в посланиях к архипастырям, к пастырям и пасомым всенародно признали новый порядок вещей и Рабоче-Крестьянскую власть народов, правительство коей искренне приветствовали.
Пора понять верующим христианскую точку зрения, что «судьбы народов от Господа устрояются», и принять всё происшедшее как выражение воли Божией. Не погрешая против Нашей веры и Церкви, не переделывая чего-либо в них, словом, не допуская никаких компромиссов или уступок в области веры, в гражданском отношении мы должны быть искренними по отношению к Советской власти и работе СССР на общее благо, сообразуя распорядок внешней церковной жизни и деятельности с новым государственным строем, осуждая всякое сообщество с врагами Советской власти и явную или тайную агитацию против неё.
Вознося молитвы наши о ниспослании благословения Божия на труд народов, объединивших силы свои во имя общего блага, Мы призываем всех возлюбленных чад Богохранимой Церкви Российской в сие ответственное время строительства общего благосостояния народа слиться с нами в горячей молитве ко Всевышнему о ниспослании помощи Рабоче-Креcтьянской власти в её трудах для общенародного блага. Призываем и церковно-приходские общины и особенно их исполнительные органы не допускать никаких поползновений неблагонамеренных людей в сторону антиправительственной деятельности, не питать надежд на возвращение монархического строя и убедиться в том, что Советская власть - действительно Народная Рабоче Крестьянская власть, а потому проч-
ная и непоколебимая. Мы призываем выбирать в церковно-приходские советы людей достойных, честных и преданных Православной Церкви не политиканствующих и искренно расположенных к Советской власти. Деятельность православных общин должна быть направленна не в сторону политиканства, совершенно чуждого Церкви Божией, а на укрепление веры православной, ибо враги Святого Православия - сектанты католики, протестанты, обновленцы, безбожники и им подобные - стремятся использовать всякий момент в жизни Православной Церкви во вред Ей. Враги Церкви прибегают ко всякого рода обманным действиям, понуждениям и даже подкупам в стремлении достигнуть своих целей. Достаточно посмотреть на происходящее в Польше, где из 350 находившихся там церквей и монастырей осталось всего лишь 50. Остальные же или закрыты, или обращены в костелы, не говоря уже о тех гонениях, каким подвергается там наше православное духовенство.
Ныне Мы, с милостию Бозкией оправившись от болезни, вступая снова на служение Церкви Бозкией, призываем вас, возлюбленные братья-архипастыри и пастыри, осудив ещё раз всякое сопротивление власти, злонамеренные против неё умышления, мятежи и всякую против неё вражду, разделить Наш труд по умиротворению паствы Нашей и благоустроению Церкви Бозкией.
В сознании лежащей на Нас обязанности блюсти чистоту жизни Церкви, первее всего ищущей спасения людей и осуществления в жизни вечных Божественных начал, Мы не можем не осуждать тех, кто в забвении Божьего, злоупотребляя своим церковным положением, отдаётся без меры человеческому, часто грубому политиканству, иногда носящему и преступный характер, и потому по долгу Первосвятителъского служения Нашего благословляем открыть действия особой при Нас комиссии, возложив на неё обследование и, если понадобится, и отстранение в каноническом порядке от управления тех архипастырей и пастырей, кои упорствуют в своих заблуждениях и отказываются принести в них раскаяние перед Советской властью, предавая таковых суду Православного Собора.
Вместе с этим с глубокой скорбью Мы должны отметить, что некоторые из сынов России, и даже архипастыри и пастыри, по разным причинам покинули Родину, занялись за границей деятельностью, к коей они не призваны, и во всяком случае вредной для нашей Церкви. Пользуясь Нашим именем, Нашим авторитетом церковным, они создают там вредную и контрреволюционную деятельность. Мы решительно заявляем: у Нас нет с ними связи, как это утверждают враги Наши, они чужды Нам, Мы осуждаем их вредную деятельность. Они вольны в своих убеждениях, но они в самочинном порядке и вопреки канонам Нашей Церкви действуют от Нашего имени и от имени Святой Церкви, прикрываясь заботами о Её благе. Не благо принёс Церкви и народу так на-
зываемый Карловицкий Собор, осуждение коего Мы снова подтверждаем, и считаем нужным твёрдо и определённо заявить, что всякие в этом роде попытки впредь вызовут с Нашей стороны крайние меры вплоть до запрещения священна служения и предания суду Собора. Во избежание тяжких кар Мы призываем находящихся за границей архипастырей и пастырей прекратить свою политическую с врагами нашего народа деятельность и иметь мужество вернуться на Родину и сказать правду о себе и Церкви Божией.
Их деяния должны быть обследованы. Они должны дать ответ церковному православному сознанию. Особой комиссии Мы поручаем обследовать деяния бежавших за границу архипастырей и пастырей и в особенности митрополитов: Антония (Храповицкого) - бывшего Киевского, Платона (Рождественского) - бывшего Одесского, а также и других, и дать деятельности их немедленную оценку. Их отказ подчиниться Нашему призыву вынудит Нас судить их заочно.
Наши враги, стремясь разлучить нас с возлюбленными чадами, вверенными Богом нам - пастырям, распространяют ложные слухи о том, что Мы на патриаршем посту не свободны в распоряжении словом Нашим и даже совестью, что Мы засилены мнимыми врагами народа и лишены возможности общения с паствою, Нами ведомою. Мы объявляем за ложь и соблазн все измышления о несвободе Нашей, поелику нет на земле власти, которая могла бы связать Нашу Святительскую совесть и наше патриаршее слово. Небоязненно и с великим упованием взирая на грядущие пути Святого Православия, Мы смиренно просим вас, возлюбленные чада Наши, блюсти дело Божие, да ничтоже успеют силы беззакония.
Призывая на архипастырей, пастырей и верных Нам чад благословение Божие, молим вас со спокойной совестью, без боязни погрешить против Святой веры, подчиняться Советской власти не за страх, а за совесть, памятуя слова Апостола: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога, - существующие же власти от Бога установлены» (Рим. 13, 1).
Вместе с этим Мы выражаем твёрдую уверенность, что установ-, ка чистых, искренних отношений побудит Нашу власть относиться к нам с полным доверием, даст Нам возможность преподавать детям Наших пасомых закон Божий, иметь богословские школы для подготовки пастырей, издавать в защиту православной веры книги и журналы.
Всех же вас да укрепит Господь в преданности Святой П равославой вере, Церкви и Её иерархии.
Патриарх ТИХОН.
Акты Святейшего Патриарха Tихонa. M. 1994. С. 361-363.
